– Хотите, включу свет? – спросил Ло Дука. – Но лучше не стоит. Нас заживо съедят комары. Впрочем, это и так случится – во время ужина.
В беседке было два удобных плетеных кресла и столик, на котором стояли вазочка с цветами и пепельница. Ло Дука достал пачку сигарет и протянул комиссару.
– Спасибо, я предпочитаю свои.
Они закурили.
– Извините, я сразу к делу, – сказал Ло Дука. – Возможно, вам сейчас не хочется говорить о вопросах, связанных с работой, но…
– Нет, что вы, прошу вас.
– Спасибо. Ракеле, – начал Ло Дука, – сказала мне, что ходила в участок заявить о похищении своей лошади, но передумала подавать заявление, когда вы сообщили ей, что лошадь убили.
– Ну да.
– Вероятно, Ракеле была слишком потрясена, когда вы сказали ей, что лошадь убита с особой жестокостью, и потому оказалась не в состоянии быть более точной…
– Ну да.
– Но как об этом узнали?
– Случайно. Лошадь умерла прямо под окнами моего дома.
– А правда, что тушу потом украли и спрятали?
– Ну да.
– У вас есть предположения о причинах?
– Нет. А у вас?
– Возможно, да.
– Скажите, если хотите.
– Конечно, скажу. Если вдруг будет найден мертвым Руди, мой конь, то, скорее всего, окажется, что его убили, как и другую лошадь. Тут явная вендетта, комиссар.
– Вы изложили эту версию моим коллегам из Монтелузы?
– Нет. Ведь вы тоже, насколько мне известно, до сих пор не сообщили своим коллегам из Монтелузы о том, что видели лошадь Ракеле мертвой.
Туше. Этот Ло Дука отлично фехтует.
Надо действовать осторожно.
– Вы сказали «вендетта»?
– Да.
– Можете выразиться яснее?
– Да. Три года назад я крепко поссорился с одним из тех, кто ходил за моими лошадьми, и в приступе ярости ударил его по голове железным прутом. Я не думал его покалечить, но он остался инвалидом. Естественно, я не только оплатил все расходы на лечение, но и выплачиваю ему месячное пособие, равное его прежнему жалованью.
– Но раз дело обстоит так, зачем этому человеку…
– Видите ли, уже три месяца жена не знает, где он. У него не все в порядке с головой. Однажды он вышел из дому, бормоча угрозы в мой адрес, и с тех пор его больше не видели. Ходят слухи, что он прибился к уголовникам.
– Мафиози?
– Нет. Бандиты. Обычные преступники.
– Почему же этот синьор не довольствовался кражей и убийством вашей лошади, но забрал и лошадь синьоры Эстерман?
– Думаю, когда он уводил лошадь, то не знал, что она не моя. Наверно, узнал уже после.
– И об этом вы тоже не сказали коллегам из Монтелузы?
– Нет. И думаю, что не стану говорить.
– Почему?
– Это означало бы спустить всех собак на несчастного, в чьем недуге виноват я.