– Так не прошло ж еще и трех месяцев, как выбрали нынешнего!
– Вот именно.
Это правда. Комиссар вспомнил, как отправил им железные пруты, которыми забили лошадь, чтобы те сняли отпечатки пальцев, и до сих пор ни ответа, ни привета.
– А вторая новость?
– Я нашел в ране следы ваты.
– И что это означает?
– Означает, что тот, кто в него стрелял, и тот, кто выкинул его за городом, – два разных человека.
– Можете получше объяснить?
– Конечно, охотно, особенно с учетом возраста.
– Чьего возраста?
– Вашего, дражайший. Старость приводит еще и к этому – человек начинает медленее соображать.
– Доктор, почему бы вам не увеличить…
– Если бы! Возможно, мне бы больше везло в покер! Объясняю: судя по всему, кто-то стрелял в будущего покойника и серьезно его ранил. Друг, сообщник или кто он там, отвез его домой, раздел и попытался уменьшить потерю крови из раны. Но тот все равно вскоре умер. Тогда сообщник дождался темноты, погрузил его в машину и вывез за город, как можно дальше от дома.
– Правдоподобная версия.
– Спасибо, что поняли без дополнительных разъяснений.
– Доктор, а особые приметы?
– Шрам после удаления аппендицита.
– Пригодится для опознания.
– Кого?
– Покойника, кого же?
– Покойнику никто не оперировал аппендицит!
– Так вы же только что сказали!
– Видите ли, милейший, это еще один признак старения. Ваш вопрос был задан нечетко, и я предположил, что вы хотите знать мои особые приметы.
Шутник нашелся, тот еще балагур. Забавляется, доводя Монтальбано.
– Ладно, доктор, мы разобрались, я повторю вопрос развернуто, чтобы вам не пришлось слишком напрягать мозги, а то вдруг они не выдержат: у трупа, чье вскрытие вы сегодня производили, есть особые приметы?
– Я бы сказал, что да.
– Можете мне их назвать?
– Нет. Предпочитаю в письменной форме.
– А когда у меня будет ваш отчет?
– Когда у меня будет время и желание его написать.
Переубеждать его было бессмысленно.
Он еще часок посидел в конторе, потом, поскольку ни Фацио, ни Ауджелло так и не объявились, уехал домой.
Незадолго до того, как он лег спать, позвонила Ливия. И на этот раз разговор чуть было не кончился скандалом.
Они перестали понимать друг друга на словах: как будто слова, которые они подыскивали в одном словаре, имели противоположные смыслы – в зависимости от того, кто их использовал, он или Ливия. И эти двойные смыслы были постоянной причиной размолвок, недопонимания, стычек.
Но как только они оказывались вместе и им удавалось побыть в тишине, рядом, все менялось. Их тела сперва словно бы принюхивались, потом вступали в немую беседу, прекрасно все понимая без слов. Разговор состоял из мелких движений: то нога передвинется на несколько сантиметров, чтобы оказаться поближе к другой ноге, то голова слегка склонится к другой голове. И в конце концов эти безмолвные тела сливались в крепких объятиях.