Комиссар попытался спешиться, но песок крепко держал его в плену. Тогда он понял, что погибнет в этой пустыне, и уже готов был разрыдаться, как вдруг в нескольких шагах от него возник человек, чье лицо он никак не мог без очков разглядеть.
– Ты сам знаешь, как выбраться, – говорит человек.
Он хочет ответить, но стоит открыть рот, как туда сыплется песок; он чувствует, что задыхается.
Монтальбано проснулся, отчаянно хватая ртом воздух.
Во сне причудливо перемешались вымысел и реальные события. Но что может означать этот бег по неправильной дорожке?
В контору он приехал позже обычного: пришлось завернуть в банк – в почтовый ящик кинули письмо с угрозой отключить свет из-за просроченного платежа. Он же поручил эти платежи банку! Простояв почти час в очереди, вручил письмо служащему, тот поискал в базе и выяснил, что квитанция оплачена в срок.
– Синьор, случилась накладка.
– А мне что делать?
– Не волнуйтесь, мы обо всем позаботимся.
Он давно уже мечтал переписать конституцию. Раз уж этим занимается всякий встречный-поперечный, почему бы и ему не попробовать? Статья номер один («Италия – демократическая республика, основывающаяся на труде») в его редакции звучала бы примерно так: «Италия – непрочная республика, основывающаяся на накладках».
– Ай, синьор комиссар! Вам конверт от икспертов, вот только что доставили!
Вскрыл, пока шел в кабинет.
Несколько фотографий лица покойника из предместья Спиночча, данные о возрасте, росте, цвете глаз… Никаких особых примет.
Бесполезно просить Катареллу искать такое лицо в списке пропавших. Он убирал фото в конверт, когда вошел Мими Ауджелло. Снова достал фото и протянул ему:
– Видел его когда-нибудь?
– Это труп, который нашли в Спиночче?
– Да.
Мими нацепил очки. Монтальбано нервно заерзал на стуле.
– Никогда не видел, – сказал Ауджелло, кладя фото и конверт и убирая очки в нагрудный карман.
– Дашь примерить?
– Что?
– Очки.
Ауджелло протянул ему очки, Монтальбано надел, и все вокруг расплылось, как на фото, снятом не в фокусе. Снял и вернул Мими.
– В отцовских лучше вижу.
– Не можешь же ты просить каждого встречного в очках дать тебе их примерить! Сходи уже к окулисту! Он проверит зрение и выпишет…
– Ладно-ладно. Как-нибудь схожу. А что это тебя вчера весь день не было видно?
– Да я и с утра и после обеда занимался делом того мальчугана, Анджело Веррузо.
Мальчик – ему не было шести, – вернувшись домой из школы, расплакался и отказался от еды. После долгих уговоров матери удалось выяснить, что учитель завел его в подсобку и заставлял делать «гадкие вещи». Мать стала расспрашивать, и малыш рассказал, как учитель достал свое хозяйство и заставлял его трогать. Синьора Веррузо – разумная женщина и не думает, что учитель, пятидесятилетний отец семейства, способен на подобное, но, с другой стороны, у нее нет оснований сомневаться в словах сына.