– Надо признать, план неплохой, – отметил Мими. – И что, Миникуццу готов дать показания?
– Ни боже мой! – ответил Фацио.
– Так, значит, мы ни к чему не пришли, – сказал Ауджелло.
– Однако кое-что необходимо уточнить, – возразил Монтальбано.
– Что именно? – спросил Фацио.
– Мы ничего не знаем о жене Гуррери. Ее так легко удалось уговорить, потому что они предложили денег? Или они ей угрожали? А как она поведет себя, когда узнает, что может попасть в тюрьму за лжесвидетельство? Она понимает, что рискует свободой?
– Комиссар, – сказал Фацио, – я считаю, Кончетта Сирагуза – честная женщина, которую угораздило выйти замуж за преступника. В плане поведения я не слыхал о ней ничего дурного. Уверен, ее принудили. С одной стороны – тумаки, пинки, пощечины мужа, а с другой – то, что сказал ей Чиччо Беллавия. У бедняжки не было выбора.
– А знаешь, что я скажу, Фацио? Возможно, это даже к лучшему, что ты еще не успел с ней поговорить.
– Почему?
– Потому что надо придумать, как загнать ее в угол.
– Я мог бы туда пойти, – сказал Мими.
– И что ты ей скажешь?
– Что я адвокат от Куффаро, меня прислали проинструктировать ее, что следует говорить в суде, ну и дальше по ходу дела…
– А вдруг они это уже сделали и она начнет подозревать?
– И правда. Тогда отправим ей анонимку!
– Уверен, она не умеет читать и писать, – сказал Фацио.
– Тогда давайте так, – продолжал настаивать Мими, – я наряжусь священником и…
– Кончай уже бред нести! Пока что никто не идет к Кончетте Сирагуза. Надо немного подумать, дождаться, пока нас осенит подходящая идея… Спешить некуда.
– Идея со священником была подходящей, – заметил Мими.
Зазвонил телефон.
– Ай, синьор комиссар! Ай, синьор комиссар!
Дважды? Наверняка «синьор начальник».
– Начальник отделения?
– Так точно, синьор комиссар.
– Соедини, – сказал он, включая громкую связь.
– Монтальбано?
– Здравствуйте, синьор начальник, слушаю вас.
– Не могли бы вы немедленно явиться? Простите за беспокойство, но дело очень серьезное и разговор не телефонный.
Тон начальника был такой, что комиссар немедленно дал согласие.
Повесил трубку, переглянулся с коллегами.
– Когда он так говорит, дело наверняка серьезное, – заметил Мими.