– Это я отлично знаю, – сказал Аркуа, ухмыляясь так, что Монтальбано внезапно захотелось хорошенько его отметелить.
– Тогда в чем проблема?
– Давайте по порядку, Монтальбано, – сказал начальник. – То, что вы говорите, совершенно правильно, но надо полностью отмести малейшие подозрения.
– Какие конкретно?
– Что его убил один из наших. Вам поступали сведения о перестрелке в прошлый понедельник?
– Не припомню, чтобы…
– Так я и думал. Это все усложняет, – сказал начальник.
– Почему?
– Потому что, если об этом разнюхают журналисты, можете себе представить, сколько помоев, подозрений, наветов на нас выльется!
– Просто надо сделать так, чтобы они не разнюхали.
– Совсем не просто. Опять же, если этого человека убил один из наших, скажем, по личной причине, я хочу это знать. Мне тяжело, больно и неприятно думать, что среди нас может быть убийца.
Монтальбано взъярился:
– Я понимаю ваши чувства, синьор начальник. Но можно ли узнать, почему вызвали одного меня? Вы что же, думаете, что убийцу надо искать именно на моем участке и нигде более?
– Так ведь тело нашли между Вигатой и Джардиной, а оба предместья находятся в вашем ведении, – сказал Аркуа. – Так что логично предположить, что…
– Да ничего это не логично! Этот труп могли привезти туда из Фьякки, из Фелы, из Галлотты, из Монтелузы…
– Не лезьте в бутылку, Монтальбано, – вмешался начальник. – То, что вы говорите, резонно, но ведь с чего-то надо начать, правда?
– Да что вы пристеба… Почему настаиваете на том, что это может быть кто-то из полиции?
– Вовсе я не настаиваю, – сказал начальник. – Моя цель – доказать со всей определенностью, что его убил не полицейский. Желательно до того, как поползут злые слухи.
Он был, несомненно, прав.
– Быстро не получится.
– Что поделать. Сколько понадобится, никто нас не подгоняет, – сказал Бонетти-Альдериги.
– Какие будут инструкции?
– Во-первых, проверьте, со всей деликатностью, нет ли в барабанах пистолетов сотрудников вашего участка недостающих гильз.
В это самое мгновение пол под ногами Монтальбано бесшумно разверзся, и он провалился в бездну вместе со стулом. Его как громом поразило. Комиссар еле сдержался, чтобы не выдать себя: не шелохнулся, не вспотел и даже не побледнел. Ценою как минимум года жизни даже выдавил из себя улыбку.
– Что это вы заулыбались?
– Так ведь следователь Галлуццо в понедельник утром дважды стрелял в напавшую на меня собаку. Он подвез меня домой в Маринеллу, и только я вылез из машины, а эта собака… Там и старший следователь Фацио был.
– И что же, он ее пристрелил? – поинтересовался Аркуа.