Вот только непонятки не исчезли. Прежде всего, там не бандеровская территория. В тех самых местах Юрка Смоленцев геройствовал в августе и сентябре сорок четвертого (уже после Победы), деревни были самые УПАшные и потому, выселены поголовно (кто жив остался после спецоперации) – и не надо никого жалеть, стреляли там в наших из каждого двора и изо всего, включая фаустпатроны. А после, с сорок седьмого по сорок девятый, там в районе компактно поселили эмигрантов-хорватов. В Югославии сербы и хорваты это почти аналог, как у нас русские и украинцы – родственные славянские народы, даже язык один, «сербохорватский», но хорваты католики, и проживая в Австро-Венгерской империи, издавна считали себя более культурной и европейской нацией, чем сербы. Ну а православные сербы, будучи более многочисленными, так же веками мечтали, чтобы «от моря и до моря», собрать под своим главенством все балканские народы, подобно тому, как русские цари – привести под свою руку всех «братушек славян». Получив наконец независимость (между прочим, кровью русских солдат оплаченную в 1878 году) и не сомневаясь в своем «микроимперском» праве, сербы всего через семь лет устроили войнушку с Болгарией (из-за спора, кто в балканском курятнике самый крутой петух) – проиграли с треском. Наконец, по итогам Первой мировой оказались в единой Югославии, формально «титульной» нацией – и, «бойтесь своих мечтаний, ибо они могут сбыться», коса нашла на камень, так как вошедшие с ними в одно государство хорваты мечтали о том же самом (как я уже сказал, сами считая себя более развитыми, чем неотесанные мужланы сербы). В итоге, как писал один белоэмигрант про довоенную Югославию, «в этом так называемом едином королевстве южных славян на деле принижается и ущемляется сербство и расцветает хорватство, которое добровольные уступки и самоограничения сербов ради славянского братства и единства воспринимает как слабость и свою победу, предъявляя требования новых привилегий за сербский счёт». У хорватов внутри страны и так была полная свобода в плане языка и культуры, но они требовали для себя не равноправия, а особого положения – чтобы давать в общий котёл страны как можно меньше (в идеале – совсем ничего), а получать оттуда как можно больше (за счёт всех прочих и особенно сербов). Вторая мировая война эти противоречия многократно усугубила: с точки зрения сербов, именно «хорватское предательство» в 1941 году было главной причиной столь стремительного разгрома Югославии (хотя на деле и само неподготовленное к войне югославское правительство было виновато не меньше – но кто же будет обвинять самих себя!) – когда хорваты отказывались стрелять в «друзей-германцев», массово дезертировали и даже переходили на сторону врага целыми полками, поскольку (по крайней мере, в самом начале) видели в немцах союзников. Да и после банды хорватских усташей резали сербов с таким зверством, что даже немецкие каратели считали за «чрезмерную жестокость». А после войны в мире «Рассвета» при Тито (который называл себя хорватом) хорваты фактически добились того, чего хотели, что и породило все дальнейшие проблемы в Югославии, а впоследствии её распад.