И тут сходится, подумал Райан, здесь даже в Москве строят «дома-оранжереи», где растят не цветы, а овощи, которые продают тут же в магазине, круглый год. Наверное, такие же совхозы-гиганты есть где-нибудь на Урале в подземных городах. В русских газетах, вспоминаю, было и про гигантские птицекомбинаты, и рыборазводные фермы на Волге, про массовое производство корма из хлореллы и вольфии – для скота, но, наверное, и люди могут есть, когда припрет. Так это значит, русские здесь уже готовятся? Но тогда отчего война еще не идет? Или на той стороне не все решено?
– Война не кончена, – продолжила Лазарева. – Хотя США больше не существует – не считать же страной несколько десятков маленьких и совершенно независимых друг от друга поселков в наименее пострадавших районах, которые каким-то чудом смогли выжить и наладить натуральное хозяйство – но у вас было множество военных баз по всему миру. И хотя у ваших уцелевших войск давно нет централизованного командования, де-факто война продолжается, мир никто не заключал, да и не с кем его заключать в такой ситуации – так что если где-то встречаются наши с вашими, на суше, в море, в небе, то бой идет насмерть, в плен стараются не попадать, потому что это хуже смерти. Как я уже упомянула, в основном американские войска сейчас базируются в Австралии, да еще на некоторых островах в океанах, и, несмотря на свои междоусобицы, все еще умудряются портить кровь и нам – ненависть между нашими и вашими столь сильна, что обе стороны забывают о любых внутренних разногласиях, когда встречаются. Однако уже стало ясно: вашей победы не будет. Или все-таки окончательно победим мы – или на этой планете там вообще не останется живых. В последние годы воюют больше не с врагом, а с природой, за свое выживание. В военное время развиваются военно-прикладные отрасли знаний, а таким наукам, как метеорология, океанология, нужен мир и международное сотрудничество – и никто не знает, что в итоге будет с климатом, атмосферой, вернется ли все после, как было, или окончательно пойдет вразнос… Даже попадание «Воронежа» сюда было не более чем неудачным экспериментом. Как бы вы в сорок втором захотели выдернуть к себе из Перл-Харбора свои утонувшие линкоры до того, как там это случится. Но слишком многое приходится нам определять эмпирическим путем – то, что не было заметно при опытах с малыми массами, проявилось при начале процесса с подводной лодкой, уже выдернутой из своего, еще мирного 2012 года – и зависшей на границе измерений. Никто еще тогда не знал, что, во-первых, нельзя сделать перемещение по одной временной последовательности, одно из следствий все той же теории Новикова, а во-вторых, при перемещении из прошлого в будущее с ростом масс потребная энергия растет по экспоненте. Тогда предотвратить катастрофу удалось лишь чудом – не только лодка бы погибла, раздавленная «схлопнувшимся» пространством, но и на нашей станции выделилась бы энергия в несколько гигатонн тротилового эквивалента – однако нам удалось оперативно подключиться к уже активной червоточине в ваш 1942 год. Наверное, хорошо всплеснуло тогда в Атлантике – но свидетелей не было, если кто и оказался рядом, уцелеть не мог никак. О дальнейшем пути «Воронежа» лучше бы мог рассказать товарищ Лазарев, присутствующий здесь – а нашим людям, уже вышедшим на контакт с предками, пришлось организовывать встречу. Ну а там – сожалеть, что не вышло ни усилить свой флот, а то и вовсе сделать его «бессмертным», ни даже получить от предков нужный нам товар, в обмен на технологии.