Он взглянул на Сашу с немым вопросом, и та коротко кивнула. Войтех лишь перевел недоуменный взгляд с одного на вторую, не понимая, что они задумали. Ваня подмигнул ему, а затем приложил руки к груди и зашелся в приступе лающего кашля.
– Прикройся! – змеей зашипела Саша, исподтишка оглядываясь по сторонам, проверяя, привлек ли он чье-нибудь внимание. Той, кого нужно, привлек. – Не хватало только, чтобы ты своими бациллами кого-нибудь заразил!
Ваня еще несколько секунд кашлял, а потом тихо и жалобно простонал:
– Я не виноват, не могу его сдерживать!
– А я тебя предупреждала, что будет, если ты сбежишь из больницы, – все тем же громким шепотом отчитала его Саша. – Тубдиспансер – не то место, откуда надо сбегать!
Женщина резко вскинула голову и покосилась на них.
– Тем более с открытой формой туберкулеза! – добила Саша. – А ну как поймают тебя?
– Да не поймают, я буду тихо сидеть, – заверил Ваня. – Ну не могу я там, кормят гадостью, зато таблетки горстями пить заставляют! Десять штук за раз! Кто такое выдержит? Я их под подушку прятал, так нашли же…
Женщина шумно поднялась с места, схватила тяжелые баулы с такой легкостью, будто они были невесомыми, и, задевая сидящих у прохода пассажиров, почти бегом кинулась к свободному месту впереди.
Саша вздохнула, а Ваня расплылся в довольной улыбке.
– В аду для вас приготовлен отдельный котел, – покачал головой Войтех, пряча усмешку за строгостью.
– Зато компания хорошая! – Ваня улыбнулся еще шире и приобнял Сашу за плечи.
Войтех задержал на ней взгляд буквально на мгновение. Ничего не сказал, не спросил, как они умудрились так споро договориться. На самом деле они проворачивали этот номер уже второй раз, первый случился несколько недель назад, когда вдвоем ездили в Карелию на одно крохотное дельце, которое разрешилось легко и безболезненно. Но в поезде к ним точно так же подсел любопытный мужичок, от которого пришлось избавляться хитростью. Ничего этого Войтех не знал и не спросил, поторопился вернуться к делу, хотя ехать им предстояло еще не меньше получаса.
– Так что с пансионатом? – напомнил Войтех.
– С пансионатом, с пансионатом, – пропел Ваня, выпуская Сашу из объятий. – С пансионатом прикольная штука. Школой для богатеньких детишек он стал совсем недавно, а до этого был интернатом для трудных подростков. Открылся тридцать пять лет назад, набирали туда тех детей, с кем родители не могли справиться. Либо кого по возрасту нельзя было привлечь к ответственности за какое-то правонарушение, либо кто еще не допрыгался до чего-то серьезного, но уже был на пути к этому, если его не изолировать. Вот сюда и изолировали. Так что гражданин Мамонтов пусть не заливает, как тут все было шикарно. В его время это была закрытая школа для хулиганов. Уже только в начале двухтысячных ее выкупил некий Павел Скарытин и сделал из нее приличное место. В пансионат вложился не только он, но и еще несколько людей, имеющих детей подходящего возраста. Мамонтов в том числе. Артем – его второй ребенок, до этого в школе училась дочь Елизавета. Так что, держу пари, убийства тридцатилетней давности и не расследовали нормально, чего еще ждать от практически колонии для малолетних?