До нужного места дошли быстро. Саша все это время шла ровно за Ваней, ни разу не оглянулась. Войтех знал, что раньше она совершенно точно отстала бы, поравнялась с ним и начала выспрашивать, что он ощутил. А сейчас он видел лишь ее фигурку в оранжевом пуховике впереди, и ни разу эта фигурка не замедлила шаг, не обернулась.
Саша ни разу после их расставания не затеяла с ним серьезного разговора, не попыталась объясниться, не дала понять, что обижена или зла на него. Она вела себя так, словно не было между ними того некрасивого спора, ее поведение Войтех не мог назвать демонстрацией отчужденности или равнодушия. Казалось, будто не было двух совместных лет, будто она не заботилась о нем с первой встречи, не переживала за него, едва только познакомившись. Она словно обнулила не только их отношения, но и свой характер. И это было настолько неправильно, непривычно, что Войтех думал: лучше бы она залепила ему пощечину и заявила, что безумно зла на него. Вот это было бы настоящее Сашино поведение: эмоциональное, резкое, бескомпромиссное. Вот тогда Саша была бы такой, какой он ее знал. Правда, в случае открытого конфликта работать вместе им было бы сложнее, поэтому в глубине души Войтех радовался такому положению дел.
Иван оказался прав: на снегу в свете фонаря ярко горела красная оборванная лента. Несчастье, произошедшее здесь несколько дней назад, Войтех почувствовал физически: он вдруг испытал такой непреодолимый страх, что захотелось бежать, срочно бежать куда подальше отсюда, прятаться, кричать, звать на помощь. Но при этом глубоко-глубоко внутри он все равно слышал тонкий голосок, зовущий его в другую сторону.
Он обошел небольшую поляну по кругу, чувствуя на себе взгляды Ивана и Саши, осмотрелся. Видений не было, перчатки надежно защищали его от физического контакта с любыми предметами, но и без видений он знал, что девушку нашли лежащей вон под той кривой сосной. Она лежала на спине, вытянув левую руку вдоль тела, а правую подвернув под себя. Одета легко, только в джинсы и свитер, теплое пальто отброшено в сторону. Тогда снега было меньше, а потому кровь впиталась в мерзлую землю. С того места, откуда Войтех видел ее – наверное, глазами кого-то, кто ее нашел, может быть, даже Артема Мамонтова – не было видно разреза на шее, хотя синевато-бледная кожа лица не оставляла надежды на то, что девушка жива.
Все это Войтех рассказал друзьям, заставив их удивиться.
– И давно ты так умеешь? – Иван неопределенно взмахнул рукой.
– Что именно?
– Ну, видеть что-то глазами другого.