С появлением нового преподавателя такое традиционное для советской школы объяснение высшего снизу стало невозможным. Словом, хочешь не хочешь, а под благовидным предлогом пришлось идти на выучку к специалисту. Впрочем, и для него из данной ситуации высекалась определенная польза. Поскольку вопросы организации класса автоматически снимались присутствием посторонних на уроке, то это позволяло неординарному педагогу полностью сконцентрироваться на содержании преподаваемых курсов. Между тем очень скоро проблемы дисциплины на его уроках исчезли. Подростки не из самых благополучных семей, поначалу вынужденные обстоятельствами внимательно слушать педагога, не могли не откликнуться на завораживающую манеру преподавания, обезоруживающую искренность и доброту учителя. Они постепенно втянулись и ждали его уроков как манны небесной. Свои управленческие выводы сделал и я. Безусловно, люди рафинированной культуры и высокой духовности должны оплодотворять школу, но их внедрение в учебный процесс требует определенной инструментовки, без чего благие намерения организаторов образования могут обернуться взаимным разочарованием как учащихся, так и тех тонких людей, что приходят в школу с искренним желанием нести детям истину и свет.
К сожалению, все хорошее быстро кончается. Наступали новые времена. Был, наконец, принят Закон РФ «О свободе совести», стали открываться новые приходы; и наш таинственный монах получил назначение, возглавив приход Церкви во имя Нерукотворного Образа Спасителя на Бородинском поле. Новое назначение своего ученика со свойственным ему добрым юмором прокомментировал А. Мень: «Был я у Андрюши в храме.
У меня такое впечатление, что Наполеон ушел оттуда только вчера. Вы, Евгений Александрович, как человек с большим хозяйственным опытом, помогите ему организовать ремонтные работы». На том и расстались, а вскоре отец Александр принял мученическую смерть...
Спустя годы я благодарен судьбе, что подарила возможность и нам, педагогам, и детям общаться с людьми, сочетавшими в себе живую веру и колоссальный интеллект, неустрашимость в отстаивании принципов и чувство юмора. Их живой след до сих пор просматривается в наших делах.
Гримасы прикладной педагогики (вынужденный фарс)
Нет большего преступления для учителя, чем физическое воздействие на ребенка. Педагог, допустивший рукоприкладство, подлежит немедленному увольнению в полном соответствии со статьей Уголовного кодекса. Между тем человечество относительно недавно отказалось от прикладной (в данном контексте от слова «прикладывать») педагогики. Еще в восемнадцатом веке поэт В. Тредиаковский наставлял родителей: «Плевел от пшеницы жезл тверд отделяет. Розга буйство из сердец детских изгоняет». В девятнадцатом веке знаменитый врач и педагог Н. Пирогов рассматривал меры физического воздействия на ребенка как необходимые и благотворные. С пониманием к ним относился и Ф. М. Достоевский, что явствует из дневника писателя. А в элитных школах Англии телесные наказания были отменены лишь в шестидесятые годы прошлого века.