Дальше двигались греки-союзники, выставленные домом Сарантапехос. Это были те самые ребята, что пошли в поход за Ярославом на Александрию. И теперь, когда он предпринимал «вылазку» на Иудею, они также были выделены ему в усиление. Благо, что его авторитет среди них был очень высок. Ахейцы. Некоторые из которые даже стали рисовать на своих щитах символ Лакедемонян — древней Спарты. Хотя хватало и иной античной символики.
Таким образом получался практически классическое триумфальное шествие. Только трофеи не несли. И ритуальная компонента была иной. В храм Юпитера не шли и в жертву быков не приносили. Да и вообще — вся процессия шла в Святую Софию, где их ждали делегаты Вселенского Собора, Василевс и цвет византийской аристократии.
Больше всего, конечно, в этой истории переживал Вардан. Он прекрасно понимал, что Ярослав буквально за несколько лет вернул Империи обширные земли, утраченные ей два века назад. И наголову разгромил старинного врага. Скорее всего уже необратимо.
Из-за чего авторитет и популярность Ярослава среди населения Константинополя была невероятна. Махни он рукой — и все — Вардана выбросят на свалку истории быстрее, чем он успеет выдавить из себя предсмертный вздох. Свои же и выбросят. Или зарежут, или задушат, или еще как примучают. И что примечательно — никто против не будет. По крайней мере, открыто… просто не рискнет выражать свое недовольство…
Ярослав ехал с довольно сдержанной улыбкой. Он смотрел на всю эту ревущую от радости толпу и вспоминал слова Наполеона о том, насколько изменчива любовь этого чудовища — толпы. Как легко ее обрести и как просто потерять. О том, насколько она мимолетна…
Его сделка с халифом была выполнена с точностью до буквы. Только обернулась она так, как и положено для сделки, заключенной с джином. Точно до буквы, но не верно по сути. Ибо суть всегда глубже букв…
Ярослав не был жадным человеком, и уловка халифа ушла в пустоту. Поэтому, получив единолично казну, он не стал ее себе присваивать, хотя имел на это все основания. Он просто вложил эти деньги в общую добычу, которую после победы и начали делить. Как при Александрии. Чем нажил себе еще несколько вагонов уважения как со стороны викингов, так и греков. Та еще валюта эта — уважение. Но намного лучше, когда она есть, чем, когда ее нету. Тем более, что не факт, что это мероприятие последнее в таком составе.
Расчет халифа был прост и очевиден. Он представлял себе Ярослава с такими же личными качествами, что были у его командиров. То есть, тем еще «махновцем», который за лишнюю серебряную монетку и соседа удавит, и мать родную. В его голове была именно такая модель поведения, типичная для крупного командира. И иного он себе не представлял. Отчего немало удивился «выходке» Ярослава.