Отняв руки от лица, наследник посмотрел в глаза Фина и тихо спросил:
— Крещение не может быть настолько жестоким.
Тисс печально покачал головой:
— А оно и не жестокое. Видишь ли, Боги не посылают на наши головы какие-то смертельные ловушки, испытания и что там им еще в голову взбредет. Опасными их делаем мы — те, кто проходит эти самые испытания.
— Условия прохождения оговаривают Светлые.
— Верно, но… Насколько я знаю, до того момента, когда Хикар заключил свой проклятый договор, все было значительно проще.
Помолчав немного, Лазар спросил:
— Так все, что ты видел в Лабиринте было ложью?
— В некоторой степени. Скорее, это были мои… Мммм… Страхи? Которые я даже не мог осознать. В пору моего ученичества, учение де Тисс намертво въелось в мой разум — нет ничего важнее достижения цели, нет друзей, нет соратников. Полагаясь на кого-то, ты предаешь себя… Я же, с одной стороны хотел быть таким же, как и все. С другой стороны, мне, с пеленок приученному к собственной "избранности" было трудно измениться. Я могу с уверенностью сказать — если бы тогда, в тот день, я не увидел своего мертвого брата, в чьей "гибели" был виноват только я, сейчас я был бы настоящим исчадием Мира Темных — сильный, богатый, амбициозный и опасный противник. Не считающийся с возможными потерями — ведь ради достижения "великой" цели, можно пожертвовать целым миром. Какая разница, если мир этот населен жалкими букашками, что плодятся ежеминутно?
Лазар, подавив тяжелый вздох, задал новый вопрос:
— Почему сейчас Боги вновь призывают Лабиринт?
Слегка прищурившись, Финар Тисс ответил вопросом:
— Ты знаешь, какой самый страшный, не заслуживающий прощения грех?
Кивнув, наследник ответил:
— Самоубийство.
— Еще?
Задумавшись на какое-то время, Лазар, несколько неуверенно, произнес:
— Предательство?
Кивнув, Финар сказал:
— Еще?
— Ложь.
— Верно. Ложь и предательство порождают недоверие. Обманывая и предавая, ученик совершает своего рода самоубийство.
Лазар нахмурился и, сцепив пальцы, спокойно ответил:
— А что, кто-то из учеников совершил что-то из выше перечисленного?
На губы Тисса легла горькая улыбка:
— Раз появился Лабиринт, полагаю, что по меньшей мере пятнадцать из двадцати учеников если и не совершили, то на грани.
Наследник, мягко говоря недоумевал — раз Финар говорит с такой уверенностью, наверняка слова его имеют под собой веское основание. Насчет учеников других лейтенантов Лазар мало что мог сказать, но относительно своей группы был уверен — ни один из юношей, даже Рош де Нийлд, не совершал чего-то подобного. Если уж и врал, то по мелочи, на грех не потянет, с какой стороны не посмотри.