И, на конец, обосралась!
На хуй, с разорванным гандоном!
Екатерина изменилась в лице, грудь высоко вздымалась, дыхание было хриплым и тяжёлым.
— Матушка! — Потёмкин сверкнул на меня косящим глазом — Матушка, ты утомилась сегодня. Не пора ли на покой.
— Постой, погоди Гриша, я ещё хочу поговорить с гостем.
Потёмкин, шаркая жёлтыми сапожками по мрамору, отошёл к окну.
— Приревновал! — Екатерина улыбалась.
И я не удержался — А дозволь, матушка, с вопросом нескромным обратиться?
— Спрашивай, друг мой!
— Говаривают в народе, что ты с жеребцом ешься.
Потёмкин дёрнулся и его лицо перекосилось злобной гримасой.
— Конечно с жеребцом! Вот он мой жеребчик! — она указывала глазами на Светлейшего.
— Матушка! — кривой глаз князя аж закатился — Как смеет он, недостойный целовать пол у твоих ног, спрашивать такие вопросы?!
— Ну что ты агришься? Иди-ка мил дружок, проверь, натоплена ли спаленка? Мне тут пошушукаться надо с поэтом. Иди, иди!
Императрица чуть ли не вытолкала Потёмкина.
Я пялился на Екатерину: ужель послышалось?
— Да не послышалось! — улыбалась она — Я тоже оттуда.
— Откуда?
— Из две тыща семнадцатого! Шлюха я бордельная. Из Питера!
— Аааа...
— Да так же как и ты! Но я решила здеся остаться! Злесь я императрица! Матушка! Со скипетром и державой! А там — шлюха!
Не сразу дошёл до меня смысл, сказанного — «Да так же как и ты!»
— А где настоящая Екатерина?
Её взгляд стал колючим — Я, Екатерина! Другой нету!
Я упал на колени — Матушка!
— Да встань, ты! Не кривляйся! Я и здесь шлюха! На престоле! А может останешься денька на два? Я Гришу в Крым отошлю! Угодишь мне — графом пожалую, али князем. А не угодишь — на каторгу отправлю!
— Матушка! — я пал на колени!
— Да шучу я! У тебя небось и жёнушка есть, и детки? Да встань ты! Так зачем пожаловал-то? Аа! Черевички! Вот — она наклонилась и сняла со своих ног туфельки — Отдашь кузнецу. Слушай! А у тебя сотовый с собой?
Я сунул руку в карман комбеза и достал сотовый.
— Сфоткать не хочешь, как императрица дарит тебе черевички?
— А можно?
— Да можно, можно! — она встала, и выпятив грудь, держала в руках черевички.
Я сделал три снимка.
— Не забудь! — она поставила туфельки на столик — А дай-ка, дай-ка! — Екатерина потянулась к сотовому.
Потыкав в него, включила громкую связь, длинные гудки и...
— Алло! Алло, кто это? Катька, сука! Это ты, я зна...
Она оборвала звонок и выключила телефон.
Я был в ступоре!
Оглядывая комнату, спросил — Так это розыгрыш?
— Я тоже ошалела, когда она мне на сотовый позвонила.
— Кто?
— Мамка! Лизка!
— Твоя мать?
— Бордельная мамка! Она ещё два раза звонила. Всё грозилась устроить мне кошмарную ночь. Я ржунимогу, а она бесится. А потом разрядился сотовый. Ну я заказала зарядник Левше. Тот самый, который блоху подковал! Ты это, сотовый выключи! Она щас начнёт тебе названивать!