Хоукмун не ощущал радости победы от своего удачного обмана. Он солгал, потому что согласился на требование Мелиадуса солгать. Когда придет время похитить Иссельду, он выполнит задуманное с тем же равнодушием.
Граф Брасс привел его в покои, состоявшие из спальни, комнаты для умывания и маленького кабинета.
– Надеюсь, тебе тут понравится, дорогой герцог.
– Несомненно, – ответил Хоукмун.
– А этот камень у тебя во лбу… – Граф Брасс задержался у двери. – Ты говоришь, эксперимент Мелиадуса не удался?
– Именно так, граф.
– Ясно… – Тот опустил было взгляд, словно задумавшись о чем-то, но тут же снова посмотрел на гостя. – А то я, возможно, кое-что знаю о магии, способной его извлечь, если он тебе мешает…
– Он мне не мешает, – заверил Хоукмун.
– Ясно, – повторил граф и вышел из комнаты.
В ту ночь Хоукмун неожиданно проснулся, как просыпался в гостинице несколькими ночами раньше, и ему показалось, он видит кого-то в комнате – силуэт мужчины в блестящих, черных с золотом доспехах. Но его отяжелевшие веки сомкнулись на пару мгновений, а когда он снова открыл глаза, силуэт исчез.
В душе молодого человека постепенно вызревал конфликт. Возможно, это было противостояние между человечностью и ее отсутствием, между совестью и бесчестием.
Но в чем бы ни заключалась суть, ясно, что характер Хоукмуна изменился во второй раз. Этот новый нрав не был тем, что выказывал молодой герцог на поле боя под Кёльном, но также не походил и на странную апатию, охватившую его после битвы. Это было что-то совершенно новое, как будто бы Хоукмуна, расплавив, отлили по совершенно новой форме и он, можно сказать, родился заново.
Признаки этого рождения были пока мало заметны, требовался катализатор, а также условия, при которых оно станет очевидным.
Между тем поутру Хоукмун проснулся, размышляя, как бы ему поскорее похитить Иссельду и вернуться в Гранбретань, чтобы его избавили от Черного Камня и отправили обратно в страну его юности.
Когда он вышел из своей комнаты, его встретил Боженталь.
– Дорогой герцог, не расскажешь ли ты мне о Лондре? – Поэт-философ взял его за руку. – Я никогда не бывал там, хотя в молодости немало попутешествовал.
Хоукмун развернулся, чтобы взглянуть на Боженталя, и не забывая о том, что лицо, которое он видит перед собой, через Черный Камень также видят и лорды Гранбретани. В глазах поэта читался искренний интерес, и Хоукмун решил, что тот его ни в чем не подозревает.
– Город огромный, высокий и темный. То же касается и архитектуры, а еще он полон сложного и разнообразного декора.
– А его дух? Каков дух Лондры, какое у тебя сложилось впечатление?