– Нет. – В этот момент у него вновь заболела голова, и в сердце шевельнулся страх, заставивший его сжать плечо Иссельды.
Решив, что гость от слабости нетверд на ногах, девушка подхватила его под локти, стараясь удержать, и Хоукмун безвольно разжал руки.
– Как ты добра, – проговорил он.
– Ты необычный человек, – сказала она, в основном обращаясь к себе. – Ты несчастный человек.
– А… – Он отстранился от нее и прошел по лужайке до края террасы.
Могут ли лорды Гранбретани узнать, что с ним происходит? Это вряд ли. С другой стороны, они все равно подозревают его и могут оживить Черный Камень в любое мгновенье. Он глубоко вдохнул холодный воздух и расправил плечи, вспомнив слова графа Брасса накануне вечером. «Следи за своими мыслями».
Головная боль усиливалась.
Хоукмун обернулся к Иссельде:
– Кажется, нам лучше вернуться в замок.
Девушка кивнула и снова взяла его под руку.
В главном зале их дожидался граф Брасс. На лице его были написаны сочувствие и озабоченность, и ничто не намекало на то волнение, что накануне звучало в его голосе. Хоукмун не был уверен, не приснилось ли ему всё это. Или же граф Брасс догадался о сути Черного Камня и пытается обмануть и его, и Темных Лордов, которые прямо сейчас наблюдают за всем происходящим из дворцовых лабораторий в Лондре?
– Герцог Кёльнский плохо себя чувствует, – сказала Иссельда.
– Грустно это слышать, – ответил граф Брасс. – Мы можем чем-нибудь тебе помочь, милорд?
– Нет, – ответил Хоукмун, едва ворочая языком. – Нет, благодарю вас.
Он направился к лестнице, стараясь идти как можно ровнее. Дочь графа, поддерживая его под руку, проводила его до отведенных ему покоев. Бросив взгляд на ее лицо, Хоукмун замешкался в дверях. Ее глаза, широко распахнутые, были полны сострадания. А когда ее нежная рука на мгновенье коснулась его щеки, по его телу прошла невольная дрожь, и Хоукмун на мгновение задохнулся. Девушка тут же отпрянула и почти бегом удалилась по коридору.
Герцог Кёльнский вошел в комнату и рухнул на кровать. Он с трудом дышал, мышцы ныли от напряжения, и он отчаянно силился понять, что же с ним происходит и откуда эта боль в голове. Через какое-то время он снова заснул.
Проснулся он днем, ощущая слабость во всем теле. Головная боль почти отступила, а возле постели Хоукмуна сидел Боженталь.
– Я ошибся, решив, что лихорадка окончательно прошла, – сказал он, поставив на край стола вазу с фруктами.
– Что со мной такое?
– Насколько я понимаю, это все-таки простая лихорадка, вызванная лишениями, которые ты пережил, и еще, боюсь, нашим гостеприимством. Наверное, тебе было рановато есть такую жирную пищу и пить столько вина. Нам бы следовало догадаться. Но, в любом случае, ты скоро поправишься, милорд.