— Прощай, Иван…
Я побежал к реке.
* * *
В бумагах одного из убитых немцев мое внимание привлек квадратный кусочек картона с эмблемой третьего рейха: скрещенные кости, череп и свастика. И что-то по-немецки напечатано.
Немецкого я не знаю. Но картонка эта показалась мне таинственно-грозной, и я спрятал ее, а остальные бумаги выкинул.
Вечером, встретив нашего полкового переводчика, попросил перевести содержание написанного. Капитан был близорук и носил очки. Он сначала протер их платком, снова водрузил на нос и прочитал текст про себя.
— Это заповедь Гитлера солдатам третьего рейха.
Я примерно записал переведенный капитаном текст. Вот он. Точнее, часть его.
«Ты, — наказывает Гитлер солдату, — не имеешь ни сердца, ни нервов. На войне они не нужны. Убей в себе милосердие и жалость — уничтожай все русское, советское. Ни перед чем не останавливайся. Будь перед тобою старик или женщина, маленькая девочка или мальчик — убей их!..»
Мне даже писать страшно слова этого дьявольского наказа. В голове не укладывается такое человеконенавистничество. Тем более что исходит оно не от какого-нибудь восточного тирана древности, а от европейца.
Капитан попросил разрешения оставить у себя гитлеровскую заповедь.
— Берите, — сказал я, — эту мерзость… Скажите, капитан, как назвать человека, призывающего к убийству детей?
Капитан пожал плечами:
— На ваш вопрос ответит история.
— Да, но у истории короткая память, — сказал я, не умея заглушить боль сердца и боль горьких воспоминаний.
— Зато у нас она долгая…
* * *
Вечер. Блиндаж разрушен. К счастью, в нем никого не было, когда его с неба разворотило прямым попаданием бомбы. Теперь мы остались «бездомными». Хотя, конечно, какая уж тут бездомность. Мы уже привычны — что под крышей, что без крыши… Однако я все же велел восстановить блиндаж.
— Может, новый построить? — предложили солдаты.
— Нет. Восстанавливайте старый. Не испытывайте судьбу, говорят, дважды в одно и то же место бомбы не падают.
Солдаты попробовали разгрести землю и бревна вытащить, но от бревен остались только щепки. Все надо делать сызнова.
Заместитель начальника штаба привел к нам на позиции шестнадцать человек солдат.
— Принимайте пополнение, — сказал он. — С сегодняшнего дня они на довольствии.
— Мне это мало. Надо минимум двадцать восемь человек, чтобы полностью укомплектовать расчеты.
— Принимайте, сколько есть.
Он ушел. Я оглядел новобранцев, прочитал их фамилии по списку, который мне передал заместитель начальника штаба.
Спросил у двоих:
— Вы, как мне кажется, были на фронте, да?
— Так точно.