— Не умирай!..
В голосе ее тревога и трепет. Я очнулся, словно выплыл из мглы.
— А где ты была до сих пор, Шура?
— В аду! — вздохнула она. — И сейчас тоже.
— Шура! А я ведь тебя видел, — сказал я. — Недели две назад.
— Не помню… Ну, давай держись. Не падай духом.
Попоила меня из ладошки, склонилась, хотела поцеловать, но потом вдруг отпрянула.
Здесь, вокруг медпункта, в кустарнике раненые.
В окровавленных халатах, забывшие о сне и отдыхе, усталые и измученные, врачи не успевают помочь всем раненым. Ребята истекают кровью. Скольким из них Шура оказала первую помощь и вынесла из огня?.. Как знать? И сейчас она опять ушла помогать раненым, спасать их. Моя Шура — спасительница!.. Моя Шура. Александра Михайловна Иванова.
Фашистские самолеты коршунами нависли над нами, ранеными, и стали бомбить. Ходячие кинулись кто куда мог. А мы остались лежать на месте. Я закрыл глаза. Рядом парень закричал нечеловеческим голосом:
— Бейте, кончайте!..
Ад кромешный! Проклятый немец снова бьет и без того истерзанных людей. И к тому же безнаказанно.
До полудня враг бомбил нас пять раз. Мимо меня прошел врач.
— Помогите, ради бога!..
Никогда я раньше не поминал бога. Врач поднял меня и положил на повозку.
* * *
Повозка эта еще петровских времен. Катится так, будто колеса у нее не круглые, а квадратные. От тряски нога у меня так болит, словно ее отрывают. Из последних сил стискиваю зубы, чтоб не закричать. Фашистские истребители строчат из пулеметов. Угодили в нашего возницу. Он упал замертво. Я снял с себя ремень, стеганул лошадей и погнал их к ближнему лесочку.
Огненный ливень не прекращается.
Только к вечеру добрались мы до санбата. Я совсем обессилел, едва руками шевелю, а ноги и вовсе не мои.
* * *
И врачи и медсестры в госпитале диву дались, прочитав в моей справке о ранении. Шура там написала: «Попал под танк».
— А как же это вы живы остались?..
Их удивление меня вдруг страшно перепугало. Мне уже не спится не от боли в ноге, а от ужаса. Как только вспомню себя лежащим там, под танком, так волосы на голове дыбом встают.
Меня поместили в сырой и тесной землянке. От комаров и москитов спасенья нет. Тучей вьются вокруг. Каша, пока ее съешь, покрывается москитами слоем в палец. Нога у меня туго-натуго перевязана. Врач смотрел, сказал, что нерв защемлен. Это меня обрадовало, выходит, кости целы, а значит, буду с ногой.
Я раздобыл себе хорошую палку и, опираясь на эту свою самодельную трость, начал пробовать ходить.
От нечего делать играю в шахматы, от точки до точки прочитываю все попадающие под руку газеты.