Все разговаривают. О чем? Я не прислушиваюсь. Едем. А куда? Ах да, война же. Наш политрук — худощавенький парень, с чуть подхриповатым голосом. Я спрашиваю у него, почему нам не дают оружие.
— Задавать такие вопросы запрещено!
— Почему? — удивляюсь я. — Будь у нас оружие, мы бы учились… А то ведь бездельничаем…
Ну, и чтоб мы не бездельничали, нам дали потрепанную книжицу..«Строевой устав» называется.
— Читайте, учитесь…
Читать в нашем вагоне политрук приказал мне. Делать нечего, уселся я поудобнее и громким голосом отбарабанил весь устав, чем и заслужил похвалу политрука.
— Товарищ политрук, — сказал я, подбодренный его похвалой, — выдайте нам хоть одну винтовку. Ведь никто из нас еще в руках не держал оружия.
Политрук только плечами пожал и удалился.
Серож протянул мне кусок гаты[1].
— Это из дома…
Гата как камень. С трудом разжевываю остатки того, что хранит запахи наших гор.
Девятнадцатое июля. Политрук сообщает, что идут тяжелые бои под Киевом. Серож смотрит на мои ноги.
— Сними-ка башмаки, я залатаю.
* * *
В Махачкале нас привели в какую-то воинскую часть — дали поесть. Впервые в жизни я попробовал рыбного супу. И впервые увидел своими глазами мороженое мясо. Удивился, как его можно употреблять в пищу. Серож усмехнулся:
— Еще не такое увидишь…
Мне жаль Серожа, уж очень он тщедушный.
Колеса вагонов мерно перестукиваются…
* * *
Пересекали Волгу. Кажется, где-то возле Саратова это было.
Вот и Чкалов.
Каждый день шлю письма домой. Может, хоть одно из десятка дойдет?.. Барцик тоже пишет: «Ах, милая мама…»
Серож не пишет писем. Я упрекаю его, уговариваю. А он знай отмахивается:
— Ну чего писать-то?..
На одном из полустанков Серож раздобыл деготь.
— Смажьте ваши башмаки, — сказал он нам. — Чтоб не трескались…
Бесконечная, необъятная степь. Мы все едем и едем… И Чкалов остался позади. Это бывший Оренбург. Здесь умер и похоронен Ваан Терян[2].
Барцик шумно вздохнул. Серож ухмыльнулся:
— О чем горюешь?..
Жара стоит изнуряющая. У Барцика от жажды все губы потрескались. Мы без конца пьем, как нализавшиеся соли бычки. Серож орет:
— Не пейте эту воду! В ней микробы!..
На одной из станций он добыл целое ведро кипяченой воды. Здешнюю воду сырой пить нельзя.
Серож уберег нас от расстройства желудка.
Необыкновенны закаты в степи. Любуйся — не налюбуешься. Сегодня двадцать седьмое июля. Через пять месяцев и один день мне станет восемнадцать лет. Записки мои полны ужаса.
СТОЛКНОВЕНИЕ С ОГНЕМ
Вот мы и на Балхаше. С севера к нему подошли.
Зной здесь, как в пустыне, вперемежку с пылью. Меднорудный Балхаш — городок небольшой. Он прижат к берегу озера, словно бы наполненного кипятком.