. Что касается «руководящих работников партийных, комсомольских, советских, профсоюзных организаций», то они наряду с указанными выше привилегиями имели возможность получить еще и ужин
[653]. Н. А. Ломагин, основываясь на опубликованных им спецсообщениях с компроматом на партийных работников
[654], полагает, что «получение в блокадном Ленинграде сотрудниками Смольного и руководителями среднего партийного звена немыслимых для простых граждан даже по меркам мирного времени продуктов не считалось зазорным. Более того, это, вероятно, было нормой»
[655]. Хотя блокадная практика действительно подтверждает это мнение, вряд ли можно считать, что это было нормой: ведь известны многочисленные факты, когда партийное руководство жестко реагировало на поступавшие сигналы о неблаговидных поступках партийных и советских работников. Сделать это нормой, помимо совести, как мне представляется, мешало ограниченное даже для Смольного количество продовольствия, во всяком случае зимой 1941–1942 гг.
На особом, литерном питании находилось командование Ленинградского фронта и КБФ, высокопоставленные командированные, а также семьи генералов, адмиралов и Героев Советского Союза[656].
Не имея длительное время возможности обсуждать привилегированное положение партийно-советского руководства в годы блокады, журналисты, писатели и историки тоже сделали в период наступившей гласности немало сенсационных разоблачений относительно того, как руководители Смольного во главе с А. А. Ждановым «обжирались» в то время, как ленинградцы умирали от голода. Татьяна Толстая публично обвинила Жданова и Сталина в умышленной организации голода в Ленинграде и гибели сотен тысяч его жителей. Сегодня у этой версии есть как защитники, так и противники[657]. К сожалению, те и другие опираются на пристрастные воспоминания, мнения, слухи, но не располагают серьезными доказательствами. Одни утверждают, что Жданов в самые голодные дни блокады объедался сдобными булочками, другие отрицают даже возможность такого факта, поскольку он страдал диабетом и никаких сдобных булочек есть не мог[658]. Вполне вероятно, что «сдобные булочки для Жданова» всего лишь миф, как и утверждение о том, что партийное руководство получало тот же хлеб (с большой долей целлюлозы), что и все население осажденного города. На состоявшейся в январе 1992 г. в Санкт-Петербурге международной конференции, посвященной дискуссионным проблемам обороны и блокады Ленинграда, директор Музея хлеба М. И. Глазамицкий сообщил малоизвестный факт, связанный с деятельностью Центральной лаборатории треста хлебопечения и пекарни № 34, открытой по приказу треста в январе 1942 г. на углу Мытнинской и 8-й Советской улиц. Приведя выдержку из отчета треста хлебопечения о работе в 1942 г. пекарни № 34 («выпуск штучных изделий из муки 2 и 1 сортов был совершенно незначителен. Разрешение на выпечку этих изделий было дано в целях повышения навыка работы к выработке сортов хлеба из муки более высоких помолов»