Шум, крики, где-то завязалась потасовка. Ханнеманн осел, будто ему стало дурно. Никто из его коллег уже не посмеивался. Декан напряжённо улыбался, оставляя колокольчик без дела. К чему звонить, когда никто не желает порядка.
Спустя полчаса, счастливый победитель постучался в дверь, украшенную табличкой «Декан Бопердюи».
— Уи-уи, мон шер ами, антре ву, — послышалось из-за двери.
— Господин декан? — произнёс входящий несмело.
— Рад вас видеть, — улыбнулся декан, восседая в похожем на трон кресле за массивным столом. — Я счастлив, что вы не отказали мне в любезности, и приняли моё приглашение срочно посетить меня, господин счастливый победитель. Вы ведь Карл Фреиден, не так ли?
— Фрайден, — поправил его вошедший. — Карл Фрайден, к вашим услугам, господин декан.
— Ах, простите мой акцент, — улыбнулся декан. — Вы блестяще одержали победу, не так ли?
— Да, — согласился Карл, почему-то робея под этой улыбкой.
— Ну что ж, раз вы и сами этого не отрицаете, то мне остаётся только сообщить, что посещать занятия вам нет необходимости.
— Да, я знаю, господин декан. Демократичные порядки университета мне очень по душе. Когда хочешь, приходишь на лекцию, считаешь, что готов сдать экзамен, так сдаёшь его. Знаете, это очень удобно для бедного студента, особенно когда приходится подрабатывать на хлеб насущный.
— Ну, я вижу, — прервал его декан с той же неизменной улыбкой. — Что вы не столько подрабатывали на хлеб, сколько тратили заработанное на книжечки путешественников. Боюсь, эти книжечки стали причиной того, что ваш профессор медицины, почтеннейший Ханнеманн, более не желает видеть вас на своих лекциях. Никогда.
Карл опешил.
— Ну ладно, — сказал он. — Я подготовлюсь к экзамену сам и сдам его, когда буду готов.
— О, не утруждайте себя, молодой человек, — улыбка стала ещё более угрожающей. — Экзамен у вас никто не примет.
— Как это? Позвольте, я знаю правила! У меня есть право…
— Тс! Молодой человек, ах молодой человек, ведь как раз в правилах всё и сказано. Ну-ка, скажите, когда вы явились на самую первую лекцию на медицинском факультете, что вам рассказали там? Что?
Карл открыл было рот. Затем закрыл. Плечи его, только что гордо расправленные, поникли.
— Врачебная этика, будь она неладна, — пробормотал он.
— Врачу не дозволено ставить под сомнение диагноз или лечение, назначенное другим врачом. Пусть даже точно известно, что другой ошибается, нельзя говорить об этом прямо. Можно сказать, что выяснились новые обстоятельства. Можно сослаться на якобы имевшие место затруднения. Можно выдумать тысячу причин скрыть провал коллеги. Одного нельзя. Нельзя говорить, что коллега бездарь, каких поискать надо.