И он увидел её совсем другой. Несчастной, и вынужденной бороться, за то, что ей на самом деле не нужно. Но иной цели она себе не представляла. А он бессилен был ей объяснить.
— А это ваше озеленение городов! — возобновила она его обвинение. — Новые дома, новые города. Вы не задумались, что всё это снизит расходы всего общества в целом. Экономика рухнет!
— Но, простите, я не понимаю…
— Да вам и не нужно ничего понимать! — она тут же осеклась. — Извините меня, Карл. Вы умный человек, но право слово, есть вещи посложнее всяких механизмов. Чтобы больше не попадать впросак, вам достаточно знать одно. Партийная дисциплина. Всякие нововведения, будь то озеленение, новые дома и уж тем более города-сады – всё это прерогатива партии, а не отдельного лица.
Она снова улыбнулась ему. Ну уж теперь-то он понял?
— Почему-то мне кажется, — ответил он. — Что, при такой чудесной политической логике, партия, обещавшая людям перемены к новой жизни, никогда не решится ни на какие даже малейшие изменения.
— Карл, — раздосадованно вздохнула она. — Вы меня разочаровываете. Вы же врач! Вы знаете, что такое врачебная этика…
— Довольно! — отрезал он решительно. — Скрывать ошибку лечения. Призывать пожертвовать сегодня жизнью одного пациента, ради спасения завтра жизней других. Но вы взялись лечить целую страну. Страна ваш пациент. А может быть и вся планета. И если из-за вашего лечения этот пациент умрёт, то завтра второй попытки уже не будет.
Он замолк. Она не нашла, что ответить сразу. И, пользуясь её молчанием, он перешёл в наступление.
— Вы упрекали меня, теперь извольте выслушать мои упрёки.
— Как вам будет угодно, — ответила она со смирением, подобным нерушимой твердыне, готовой отбить любой натиск.
— Амнистия, — бросил он тогда своё обвинение. — Она объявлена уже давно. Я в лесу не сразу узнал о ней, не сразу добрался сюда. И вот я уже почётный гражданин.
— Так чем вы недовольны?
— Но как же те, кто попал на пальзенские рудники? Людей гнали туда без суда. А тех, кто пытался покинуть тракт, расстреливали митральезами и вылавливали патрулями. Обычных горожан, большинство из которых не только не имели никакого отношения к революции, но даже были вполне лояльны к правительству. Почему амнистия не освободила их?
— Но Карл, — она смотрела на него изумлённо. — Ведь среди них наверняка есть и грабители. Быть может даже те, от кого пострадали вы. А провести следствие теперь очень затруднительно. Невозможно установить кто невиновен. Мы не можем идти на риск, и выпустить виновных.
— Однако это не помешало обвинённого в пытках и убийствах сделать почётным гражданином и пригласить на светский бал, где с ним охотно беседуют министры. Некогда вы призывали меня и других к революции – ради справедливости. Так где же справедливость?