— Вы готовы были поступиться частной правдой ради здоровья одного человека? Так теперь речь идёт о здоровье общества. А может быть даже о выживании всей нашей цивилизации. О судьбе всей планеты и всех тех, кто будет на ней жить, когда уже и нас с вами не будет. Будет ли их интересовать ваша, моя или его частная правда? А вот какой мир мы оставим им в наследство, вот это будет жизненно важно.
— Простите, я никогда ещё не думал об этом так.
— Ах, вы ещё так неопытны в делах революции, вам ещё так многому предстоит научиться.
— Я научусь. Верьте мне! — он горячо подался к ней чуть ближе, чем было дозволено.
— Я вам верю, — сказала она с лёгкой снисходительностью, и чуточку отодвинулась, чтобы восстановить полагающуюся правилами хорошего тона дистанцию.
Глава VII – Спор о реальности и вымысле
Игровой автомат и вправду стал привлекать посетителей. Да не тех.
— Господин лавочник, ну может, разрешите нам всего один разочек, а?
— Маленький проказник, — ответил Карл, пряча под ласковой улыбкой вскипавшее раздражение. — Я тебе уже раз семь сказал. Бросаешь монетку и играешь.
— А вы дайте мне монетку.
— Ах ты, хитрый нахал! — едва не взорвался Карл, но быстро овладел собой. — Монетку попроси у твоего отца.
— Он не даст.
— Тогда у матери. Уж мать ни в чём не откажет любимому чаду.
— Она мне даёт деньги только на булочки, господин лавочник.
— Ну вот…
— Но я их уже потратил. Угостил всех моих товарищей. Вот они подтвердят. Это ведь благое дело, господин лавочник. А благие дела должны вознаграждаться. Так вознаградите меня.
— Да что мне за наказание с вами! — возмутился Карл.
И всё же он не решался выгнать этих сорванцов. Уже второй день они были единственными посетителями. Не будь хотя бы их, и Карлу казалось, он умрёт со скуки. Даже в обществе такого прекрасного во всех отношениях игрового автомата.
— Ладно, я вам дам монету. Одну. На всех. И не просите больше. Но за это расскажите, что хоть творится в городе?
— Весёлые дела творятся, господин лавочник. На соседней улице городового окатили помоями из окна верхнего этажа. Как будто случайно, но точно это неспроста. Вот уж была потеха, как он орал на всю улицу «Кто это сделал?». Ну и дурной же этот городовой.
— А я, — раздался голос от дверей. — Сейчас вам уши откручу за такие речи. А ну быстро марш отсюда по домам!
Мальчишки испуганно выскочили за дверь, просочившись мимо грозного старика.
— Франциск, ну зачем ты так строго с ними?
— Хорошенькое дело! — проскрипел курьер, тяжело спускаясь по лестнице. — Уже и этих бунтовать потянуло. Пришелец побери этих окаянных бунтовщиков. И не говори мне, что это ради блага всех. Ради блага строят, а не разрушают. Строить бунтовщики не способны. Вот помоями хорошего человека облить, вот это да, на это их доблести хватает.