— Обещают не больше шести пудов. Это если говорить про сам ствол, — уточнил Карл.
— Всего шесть пудов? Такой пустяк? — удивился Старшой. — Это ж вдвоём легко поднять можно. А их там целый полк, поди. Они ствол и потяжелее могут все дружно взять, да и затащить на крышу. А там сколотили простой лафет из досок. Мы же колотим свои качели. Вот и они уж не дурее нас оказались. И теперь палят оттуда по нам.
— Если не ошибаюсь, это называется вести осаду по всем правилам, — заметил Карл. — С наскоку у них не получилось. Теперь уже они не допустят ошибки. Пороха у них навалом. Могут хоть месяц нас расстреливать.
— Как думаешь, баррикаду пробьют?
— Навряд ли, — ответил Карл? подумав. — Без шестидюймовок им тут не пробиться. А у этого полка только лёгкие пушки. Им, против огров в степи, больше и не нужно было.
— Значит, они тут держат нас в напряжении день за днём, не дают носу высунуть, пока сюда движется другой полк, — сделал вывод главарь.
— Вот чего не знаю, того не ведаю, — ответил Карл. — Ладно, мне надо до аптеки дойти. Спирт нужен. Я Капрала возьму, хорошо?
Старшой не ответил. Да юноша и не ожидал ответа. Порядок уже был заведён. Он берёт Капрала, тот брал с собой ещё парочку ребят видом повнушительнее, и они все вместе идут в аптеку, набирают всё, что Карл укажет, оставляют аптекарю расписку. Одному ему Старшой далеко уходить запретил строго-настрого. Ибо бойцов достаточно, а вот Док у нас один. Надо беречь.
Спирт Карлу требовался не чтобы пить. Мучения, которые он причинил Гвоздю, запах палёной плоти, и то как он вдавливает в человеческое тело раскалённое железо – всё это преследовало его в кошмарах. Он не мог повторить этого снова. Но ведь царапины и ссадины можно обрабатывать спиртом. С этими мелкими ранами ему приходилось сталкиваться теперь каждый день. Он читал, что спирт предотвращает нагноение, но ведь, как пишут в книгах, и раны от порохового оружия проявляли своё отравление так же через нагноение. И Карл решил попытаться. Он понимал, что действует наугад. Но, по крайней мере, он утешал себя мыслью, что пациент если и умрёт, то не от его лечения.
День был безоблачный. Ласковое солнышко пригревало. Хотелось жить. Особенно здесь, где не разлетались каждые пять минут осколки битого стекла и камня. Они шли как на прогулке.
Едва Карл отдался этим благостным мыслям, как донёсся звук нового выстрела, и мимо, с грохотом отскакивая от каменных стен и булыжной мостовой, просвистело пушечное ядро. Наконец оно упало, и просто покатилось. Люди ошарашенно смотрели ему вслед, пока вдалеке оно не остановилось, приткнувшись у стены. Тогда, не сговариваясь, они обернулись назад.