«Можно, только осторожно, не сломай!» – сказал Бумажный.
Потом пришла… м-м-м-м… Пришёл робот. И спросил: «Можно мне посмотреть цветок?»
В общем, Бумажный Солдат пустил посмотреть цветок и робота, и гонщика на мотоцикле, и бабочку из конфетного фантика.
«Ты плохой солдат! Плохо охраняешь!» – сказали Железный и Пластмассовый Солдаты.
«Что я могу сделать? Я слишком мягкий», – ответил Бумажный Солдат. И… И…
– И вот, – подсказывает мне Захар.
– Да. И вот… Пришли Злые Ножницы! И говорят: «Можно мы посмотрим ваш цветок, щёлк-щёлк?» Конечно, они пошли не к Железному Солдату и не к Пластмассовому. Пришли к Бумажному, потому что он самый мягкий.
«Нельзя! – сказал Бумажный Солдат. – Уходите!»
«Не уйдём! Мы сейчас тебя самого разрежем пополам, щёлк-щёлк!»
Но Бумажный Солдат не испугался. У него было мягкое, но храброе сердце. И он схватил скотч! И заклеил ножницы скотчем! Они теперь ни слова не могли сказать!
Тут ему на помощь пришли Железный и Пластмассовый Солдат, и они выгнали, выгнали, выгнали Ножницы со стола!
А потом и говорят Бумажному Солдату: «Прости нас. Ты хороший солдат!»
А он отвечает: «Вы мне помогли, вы очень хорошие друзья!»
Интересно, можно так сказать – «мягкое, но храброе сердце?» Про бумажного солдата, наверное, можно. Я, честно говоря, поначалу и правда хотел разрезать Солдата, а потом склеить его скотчем. Но не смог – он уже стал живой. Ну, и с ножницами вышло тоже неплохо, хоть и не такой триллер, как можно бы.
Потом я стал вырезать Захару ещё человечков. И город. Домики ставишь уголком – они держатся, не падают. Я вырезал, а Захар сгибал. Тихо-тихо. Даже мама заглянула – чего у вас так тихо? Потом Захар опять включил звук:
– И он пошёл туда-а, а там яма… А тут дын-дын-дын! У-у-у-у, а тут ты-дымс!
Я тихо отполз на свою верхнюю кровать. Неожиданно брат перестал мне мешать, совсем.
Человеку вдруг надоело ждать, и он достал из картонной коробки всё. Там был сыр и сушёная рыба. Бумага и цветные карандаши. Стеклянный шарик, моток верёвки. И глиняная дудочка.
Человек разложил свои сокровища на столе и смотрел на них. А потом достал красный карандаш и провёл на листе линию. А потом синим цветом и ещё зелёным. И жёлтым.
Он подумал, что вокруг него уже давно всё чёрно-белое. И он даже забыл, что бывают цвета. Смотрел, смотрел на свои линии и на сами карандаши – и даже зажмурился, до того это было ярко.
Он сидел с карандашами, пока не стемнело. А потом взял в руки дудочку и дунул в неё.
Дудочка запела.
И тут человек заплакал.
Я не знаю, почему он заплакал. Я этого не хотел. Просто я будто видел это всё: снег кругом, край земли, человека и коробку. Я бы мог придумать ему всё что угодно – подложить в коробку что-то интересное и нужное. Ну, не знаю даже, что. Компас. Бинокль.