Я фотографирую три самых удачных рисунка на телефон.
А потом выкладываю в инстаграм, не давая себе времени подумать. Потому что начнёшь думать – и не выложишь; а почему нет? Почему так серьёзно надо относиться к рисункам?
Это первая моя запись, вообще. Я раньше никогда ничего не выкладывала. Да и нечего было, собственно.
Закрываю телефон, ложусь.
Нет, сна уже нет. Вот зачем я? Ведь наверняка кто-то скажет: ну, и что это за ерунда?..
А ещё хуже – если вообще никто ничего не скажет.
Вдруг запахло яичницей. Очень отчётливо; я представила даже, что вижу её! Встаю, иду мимо спящего Пашки на кухню – нет, ночь, откуда яичница? Приснилось, что ли? Такая галлюцинация? Хм… обонятельная, или как сказать?
Открываю холодильник. Яйца есть.
И вдруг я отчётливо понимаю, что сейчас сделаю завтрак. Не только себе, но и папе. И Пашке. А почему нет, он же кормил меня?
…Папа любит с луком, но на этот подвиг я не иду. Просто с зеленью, и хватит. Потом я режу хлеб, кладу на него сыр и отправляю в духовку. Раньше у нас был тостер, и Пашка всегда себе делал бутерброды. То есть себе и мне – я вставала, и меня всегда ждал такой, жёсткий, но ещё чуть тёплый. А потом тостер сломался. На духовку у Пашки уже времени нет.
Ставлю чайник, и тут молнией проносится в голове – уроки! Я же про них совсем забыла со своим рисованием!
Бегу в комнату, достаю алгебру; и физика ведь ещё… ужас!
…Я вспоминаю про чайник, только когда слышу Пашкино чертыхание на кухне. И запах. Запах!
Мчусь на кухню – конечно! Я забыла не только про чайник. Пашка выгребает из духовки тёмно-коричневые бывшие бутерброды.
Молчит. Потом всё же пробует, с диким хрустом откусывает от моих угольков. В раковине дымится чайник.
– Не ешь, – говорю я. – Выкинем.
Пашка молча кладёт два горелых ломтика в пакет. Неужели с собой возьмёт? Или уткам своим? Им же такое нельзя!
– В следующий раз с кухни не уходи, квартиру спалишь, – говорит он.
И уходит.
…Папа не стал меня ругать за чайник, даже похвалил яичницу. Бутербродов он не видел – я тайно сгрызла всё, что осталось. Уголь полезен для организма, ничего; а выкидывать жалко.
Яичница, между прочим, нормально получилась. А Пашка даже спасибо не сказал.
…В автобусе я спешно доделываю физику. И только у самой школы вспоминаю про свои рисунки в инстаграме. Не буду проверять! Не буду!
Рука сама, отдельно от меня, берёт телефон.
Ну да. Один лайк. А ты думала, десять сразу набежит?
Но кто этот один?
Тоня Свирепова. Ух.
Вот тебе раз; значит, уже день не зря.
* * *
В школе я смотрю Тонины рисунки. Маленькая птичка колибри, цапля на одной ноге. И огромная хищная птица, в полёте. Глаз недобрый, клюв – свирепый. Страшная птица, огромное крыло опущено; на нём вырисовано каждое пёрышко, и от этого ещё страшнее.