А потом достаю скетчбук. И вдруг понимаю: я всегда хотела, чтобы получился сразу хороший рисунок. И боялась. Страх очень мешает. А теперь стало ясно – скетчбук, он же для набросков! Значит, я только пробую, это не страшно. А по-настоящему рисовать буду дома, тушью.
Потом я рисую мост. Мост снаружи, мост изнутри, мост снизу.
И Миша. Вдруг до меня доходит, что у меня получилось что-то похожее на Мишино лицо.
Это кажется невозможным – линии моста жёсткие, а у человеческого лица – мягкие, круглые, живые…
Но я вижу Мишу. Я никогда не умела рисовать портреты, а тут вышло само.
* * *
– Ты с ума сошла! – теперь Пашка кричит. – Я на ушах стою, где ты ходишь!
– Какая тебе разница? – спрашиваю я.
Правда – вот какое ему дело? Я же не спрашиваю, где он ходит. Не слежу за ним.
– Телефон почему не берёшь? – уже тише спрашивает Пашка. – Обзвонился уже.
Я смотрю в телефон – правда, два пропущенных. Ну, не так чтобы совсем обзвонился, конечно.
– Забыла после школы звук включить.
– Ладно, – говорит Пашка. – Еду разогреешь там. У меня ещё дел полно.
Пашка приготовил мясо. С ума сойти. Кто бы мог подумать, что он такой повар! Я хотела сказать, что не голодная, но оказалось – голодная, и очень даже. И кому я что докажу, если не буду есть?
Я даже не грею, всё равно вкусное. И потом по-свински таскаю добавку прямо из сковородки, никогда не думала, что могут быть такими вкусными овощи, я их всегда ела через силу. Баклажаны, брокколи… Что, Пашка это всё покупал, а потом резал, да? Жарил? Ему не лень?!. Почему у него так вкусно?!.
Хочется отхватить ещё длинную полоску мяса, но папе мало останется. Ладно; и на Пашкин разгром на кухне я уже не злюсь. Уберу всё сама.
Прохожу мимо него к себе – даже глаза не поднимет, сидит в наушниках.
Когда я успела так завалить свой стол? Уроки делать – не вопрос, а вот с тушью так не пойдёт.
Оказалось, дело трёх минут – и всё разобрано. Но эти три минуты меня чуть не трясёт от нетерпения – сейчас, сейчас буду рисовать!
* * *
…Просыпаюсь раньше Пашки. Это почти невозможно; смотрю на часы – шесть, точно, даже ему рано, а мне вообще только через час вставать. Но и спать не хочется. Я вспоминаю: мои рисунки! Вскакиваю, бегу смотреть. Наверняка сейчас, утром, окажется – ерунда.
Сначала тихонько свечу телефоном, а потом включаю настольную лампу.
Нет, не ерунда. Неужели это я рисовала? Сама?!.
Вчера я пробовала тушью повторить набросок с мостом, где случайно показался Миша. Конечно, получилось немного другое – рисунок моста, сквозь который отчётливо проступает лицо. Уже не так похоже на Мишу – просто человек; но рисунок ведь неплохой. И тогда я сделала ещё несколько таких – мосты и лица. Может, это люди, которые стоят на мосту. Может, человек думает про мост. Или мост думает про человека? И вообще… это глупо. Такая попытка философии вместо того, чтобы научиться рисовать нормально. А может, и нет. И потом – не так и видно эти лица, может, их никто и не заметит. Мосты и мосты.