Лиля прикусила губу. Что она могла объяснить Маринке? Ну, что? Ей и самой не было до конца ясно, что может дать в результате эта информация... Связывают ли в кулуарных сплетнях ту давнюю кражу с именем Вадима? Если да, то, вроде бы, круг подозреваемых расширяется. Любовницей Бокарева могла стать одна из бывших сослуживиц, в конце концов, эта любовница могла просто близко общаться с кем-то из коллег.
- Марин, я постараюсь тебе объяснить... В общем, скажи: никак фамилию Бокарева в связи с этим делом не склоняли?
Марина как-то странно повела шеей и изобразила крайнее недоумение:
- А с какой бы радости? Бокарев-то тут при чем? Или ты думаешь, что шеф наш, душка, на него и вовсе всех собак собирался повесить?.. Нет, Лиль, тут ты уже загибаешь: это же уголовщина, не стал бы босс связываться.
- Значит, никто ничего не говорил, и даже подозрений в его сторону никаких?
- Совсем ты мать, как я погляжу, с ума сошла... Или, может, я идиотка? Может это ты теперь Вадечку за какие-то дела засадить хочешь?
С минуту они смотрели друг на друга неуверенно и тревожно. Ни одна не знала, как себя теперь вести. Лиля чувствовала, что коленки её под столом мелко постукивают друг о друга, как в нервном тике, в животе было пусто и холодно, точно падаешь вниз в оборвавшемся лифте.
- Нет, Марина, - через силу проговорила она, глядя в фарфоровое блюдце, - не я его хочу засадить. Он... Я не хочу верить, что Вадим к этому впрямую причастен, но посадить хотят меня. За убийство.
- Та-ак! - Марина встала. Как ни странно, переварив эту, явно шокирующую информацию, она стала значительно больше напоминать себя прежнюю. - Я чувствую, вы с Бокаревым эти полтора года не скучали. А я ведь предупреждала! Только никто меня, умную, не слушал. Говорила тебе: выходи за Валерку. Жила бы сейчас и как сыр в масле каталась. Уж, во всяком случае, не шастала бы по городу, крашенная под линючего клоуна и в очках на пол лица.
Сбегала в гостиную, вернулась с наполовину пустой бутылкой коньяка и двумя водочными стопками. Себе налила полную, Лиле плеснула на самое донышко, с оттенком оскорбленной гордости заявив, что помнит и о её болезнях, и о том, что пить при гипертонии почти нельзя. Молча выпила, закусила все тем же тортом, подперла подбородок обеими руками и объявила:
- Слушаю!..
Она поверила сразу. Во все, с начала и до конца, ни на секунду не засомневавшись в непричастности Лили к двойному кровавому убийству. Правда, насчет Бокарева у неё такой уверенности совсем не было.
- Вольно тебе его выгораживать! - Маринка курила, стряхивая пепел на край блюдечка. - Только он, небось, за тебя рубаху на груди не рвет. И другие места своего тела тоже... Вот ты все правильно рассказала, логично, четко. Есть любовница, есть Вадечка, есть девочка - наследница шарашных денег. И что тебе не нравится? Вытащи Бокарева из этой схемы и все развалится! Слишком многое она о вас знает! Слишком! Знаешь, как-то очень подозрительно, что он ей рассказывает такие вещи, а потом вдруг оказывается невинным барашком в то время, как эта стервоза за его спиной действует-злодействует.