— Тебя не узнать с длинными волосами.
Черт, мы об одном и том же подумали, что ли?
— Не ожидал тебя увидеть.
Валера сказал уже три фразы, а я ни одной — впервые. Непроизвольно сжала губы так же крепко, как и кружку с чаем в свободной от телефона руке. Пакет с ужином болтался там же, на согнутом локте.
— Я знаю, что здесь лишняя. Так получилось… Извини.
Я точно покраснела. Мне было стыдно. Ужасно.
— Ну уж как получилось… — едва заметно усмехнулся Терёхин и вновь сделался серьезным. — Ладно, я пойду, а то ты и к шести дома не окажешься. Завтра тебе во сколько на работу?
— Мне никуда не нужно. Не беспокойся хотя бы об этом.
— А я и не беспокоюсь, — оборвал он уже зло. — Об этом.
До этой самой секунды голос его был мягкий. Нет, скорее безэмоциональный, как и все лицо. Сказала же, Терёхин блеклый. Как Петух в сказке Сутеева, которого забыли раскрасить. А вот на меня не пожалели красной краски. Сейчас ведь догадается, какое трепло его сестренка.
— Просто удивляюсь, что ты домой не поехала и ждала меня. Марьянка попросила остаться?
Да, допрос с пристрастием. Но я его понимаю — неприятно осознавать, что вот так запросто перед посторонним человеком потрясли твоим грязным бельем.
— Я не рискнула ехать домой одна так поздно, — ответила я твердо. Тоном, каким обычно говорят только правду.
— Извини, — бросил Валера и посмотрел поверх моей головы.
Да, рост ему позволял. На голову выше и… Заматерел. Не толстый, а большой. Просто шкаф. Интересно, какой у него размер пиджаков. Пятидесятый или больше? Нет, на роль Кощея он бы не прошел. На воеводу, если только… Ну, Финист Ясный Сокол, ясен пень, из него даже с бородой не получится. Взгляд слишком колючий.
— Надеюсь, это не будет долго. И они тоже спать хотят.
— Я не хочу спать, — бросила я зачем-то, хотя это не было даже риторическим вопросом.
Валера уставился мне в глаза, но промолчал — слава богу.
— Идешь со мной?
Я мотнула головой. Нервно. Раза три.
— Я здесь подожду. Я вот, взяла для тебя бургер и чай.
Для пущей убедительности я потрясла пакетом.
— Я тебя бесплатно домой отвезу, — скривил он губы в этот раз явно не ради шутки.
Неужели он всегда был таким невыносимым? Его отец всегда был душой компании, а этот, похоже, может быть только главой. Фирмы!
— Можешь не есть, я не обижусь, — ответила я, не отводя глаз. — Здесь полно бездомных собак.
Да что он все пытается прочитать в моих глазах — степень моей осведомленности? Одна вторая — Марианна явно рассказала только половину правды, своей правды. У Никиты вон правда совсем другая. И у его отца — и подавно третья. А я уже сыта их правдой по самое горло. Не хочу больше.