Язык и литература эпохи Нара
Развитие буддийского изобразительного искусства в первые века существования централизованного государства сопровождалось первым великим расцветом японской поэзии. Поскольку двор не имел собственной письменности, функционирование государства зависело от использования китайской иероглифики: по-китайски записывали официальные тексты, своды законов, официальные объявления и национальные хроники. Негосударственные формы письменной коммуникации, например буддийские сутры и стихи, также основывались на китайской письменности. Однако устный китайский язык был чрезвычайно далек от устного японского. Китайский язык моносиллабический (то есть слова преимущественно односложные.), тональный, а также не имеет глагольных времен, тогда как японский — полисиллабический, нетональный (считается, что в японском есть два тона, в отличие от четырех тонов китайского языка.) и обладает развитой флективностью (то есть обширным словоизменением. — Прим. пер.)>{19}. Первоначально в Японии для официальной коммуникации в основном использовали классические китайские иероглифы кандзи для передачи значений слов, однако в VIII веке иероглифы начали использовать фонетически, как буквы, что позволило передавать разговорную японскую речь при помощи китайской письменности. Фонетическое использование иероглифов известно как манъёгана. Этот способ был использован при написании первого летописно-мифологического свода «Кодзики», а также поэтического сборника «Манъёсю». Классическая китайская письменность превалировала в большинстве официальных и религиозных текстов, включая более стандартизированную хронику «Нихон сёки» (первая официальная историческая хроника, «Кодзики», была на долгое время забыта и в число канонических не входила) и сборник японских стихов в китайском стиле «Кайфусо».
Примерно в IX веке метод использования китайских иероглифов для передачи японских звуков развился в собственный слоговой алфавит из 47/48 символов под названием кана. Хотя это теоретически позволяло японцам писать на своем языке с использованием исключительно каны, множество китайских слов вошло в японскую лексику в иероглифическом написании. В результате японцы разработали письмо с использованием и китайских иероглифов, и азбуки-каны, поэтому японская письменность — одна из самых сложных в мире на сегодняшний день.
В первой главе говорилось о «Кодзики» — самом раннем из дошедших до нас памятнике японской словесности (закончен в 712 г.) — и «Нихон сёки» (закончен в 720 г.) как об источниках сведений о японской мифологии. Оба свода были созданы императором Тэмму в 670-х годах с целью легитимизации и прославления власти Ямато в стиле ранних китайских династических хроник. В них генеалогия императорской семьи переплеталась с мифами, легендами, песнями и стихами. «Кодзики», написанный и по-японски манъёганой, и классической китайской иероглификой, был более трудным для чтения и менее систематизированным, чем «Нихон сёки», который лучше отражал стиль и принципы построения китайских династических хроник, а также содержит больше отсылок к конфуцианским и буддийским мотивам, позаимствованным из китайских и корейских источников. «Нихон сёки» считается вполне достоверным историческим источником о событиях начиная с VI века. Оба памятника отражают амбиции японского двора утвердить свой уровень развития наравне с Китаем и Кореей. В то же время в хрониках явно прослеживается этноцентризм: Япония изображается центром мира, а богиня Солнца — самым могущественным божеством во Вселенной. В XVIII–XIX веках местные ученые, к примеру Мотоори Норинага или Хирата Ацутанэ, опираясь на эти тексты, обосновывали шовинистическую концепцию превосходства Японии над другими народами (об этом см. главу 6).