– И откуда ты все это ведаешь?
– А я тут помимо уничтожения кощщиев еще и пленным языки развязываю, да информацию собираю и фильтрую. Есть у меня на этот счет умельцы в дружине.
– Да-а! Слушай, а что значит карта ляжет? Объясни.
– Это только поговорка. А вообще, есть такая игра на деньги. На листах бумаги нарисованы масти, вожди, бабы, витязи, ну и мелочь всякая…
– А-а-а! Знаю, знаю. Слушай, это не с твоей вотчины года три назад сотник с караваном в Чернигове пребывался? Так наместник очень недоволен был на него, за то, что тот все купечество городское да гридь, можно сказать, «обул» в такую игру.
Монзырев досадливо засопел.
– С моей.
Далась боярину эта игра! Действительно, три года назад, в целях предоставить Горбылю хоть какой-либо отпуск, Толик отправил его начальником охраны торгового каравана в Чернигов. Типа езжай, Сашок, город глянешь, отдохнешь, развеешься немного. Вот тот и съездил. Уж что там проныре Боривою, руководителю каравана, не подфартило с местным купечеством, тайна, покрытая мраком. Галка рассказывать не стала, Сашка всего и не знал, а Боривой молчал, как рыба об лед. Только накололи купчины хозяйственного кривича, и ведь по Русской Правде не подкопаться. Горбылю много знать и не хотелось. Увидел смурного торгаша, подкатил к нему навеселе.
«Что, Боря, обидел кто?»
«Ох, сотник, не знаю, как на глаза боярину показаться!»
«Ага. Ну, так поведай мне, родной. Где купеческая братия кучкуется? В каком кабаке?»
Вот с этого все и началось. Короче, неугомонный Горбыль заявился в указанное заведение, не разбираясь, кто прав, кто виноват, на стол подвыпившей компании бросил колоду карт из нашего времени. Люди во хмелю, а игра в «очко» не сложная. Горбыля споить, бочку водки оприходовать! Втянул в игру купчиков. Выиграет, слегка даст отыграться. Снова выиграет, и опять все по новой. В кабак на огонек потянулись гридни из детинца наместника, деньги-то водятся. А Сашке что? Знай, наяривает, только от недосыпа бледным сделался.
На третьи сутки наместник прислал вооруженных посыльных за отпускником. Очень недоволен был Сашкой, ругался, колоду карт изъял, а ушлых кривичей «попросил» убыть восвояси и передать большой привет «голове пограничной мафии».
Николаич Сашку, конечно, вздрючил, но осадок остался. Зато Боривой после черниговского вояжа на Горбыля чуть ли не молился. Мало того, что свое вернули, так еще и в прибыли дикой случились.
– С моей.
– То-то я помню, что кривич был.
– Ну, был и был. Время позднее, боярин. Отдыхать пора.
Дорога домой для любого человека всегда кажется короче и проходит быстрей, хотя расстояние и не становится меньше. Монзырев подгонял воинов, которые и без того торопились, зная, что дома беда. Черниговский шлях опустел, будто вымер, да может, так оно и было. Пустые постоялые дворы, селища, брошенные смердами, вызывали у людей плохие ассоциации с родными местами, наверное, сейчас также покинутыми домочадцами. Прошли Медведицу, боярское городище, сожженное, со следами недавних боев, где Толик оставил Мишку. Сердце сжалось в груди от чувства тоски и безысходности. Враги на шлях глаз не казали, быть может, скрывались, заслышав топот сотен лошадей, а может, просто ушли в свои степи от греха подальше.