– Вот засранцы, нашли, что предложить, – зло усмехнулся Олесь.
– Передай своему хану, что если он уведет свое войско обратно в степь, мы не будем таить обиду на него, а наш боярин будет считать, что этого перехода границы не было.
Развернув коня, ханский посланец ускакал прочь. События, последовавшие далее, оставили в голове у Олеся цепь воспоминаний отрывочного характера.
На окруженную со всех сторон маленькую деревянную крепостицу, приткнувшуюся на краю Черниговского княжества, кочевники накатили волнами куренного воинства. Конная масса сдвинулась с места и, набирая скорость, вышла на предел полета стрелы. Тысячи вестниц смерти сорвались с тетивы и полетели на стены в поиске укрывшихся за ними кривичей. Русы пускали стрелы в ответ, но две сотни людей, это капля в море по сравнению с ордой стервятников. Место у проемов бойниц ощетинилось древками с оперением, появились первые убитые и раненые. Стоило чуть зазеваться, высунуться для выстрела из бойницы, и дружинник валился со стрелой, застрявшей в плоти.
Олесь заметил, как строй лошадников раздвинулся, и в его промежутки выскочили клинья скачущих к стенам штурмовиков, держа у стремян лестницы, попарно двигаясь друг за другом. Следом появились отряды поддержки.
– Арбалеты к бою! – своим голосом он перекрыл шум боя.
На самых подступах к стенам защелкали арбалеты, болтами ссаживая противника с лошадей. А лестницы уже у стен. А лестницы уже приставлены к стенам. Всадники штурмовых отрядов умело соскакивали с лошадей и, прикрываясь щитами, сноровисто и прытко полезли по перекладинам вверх. Стрелы тучами закрыли пространство, прикрыли штурмующих, выбивали зазевавшихся русов. Все это было по всему периметру объекта. Количество защитников погранзаставы было слишком мало, чтоб защитить стены, да и крепость предназначалась несколько для другой цели, нежели сдерживать многотысячную орду штурмующих. Потери защитников стали ощутимы. В какой-то момент противник ворвался сразу на северную и восточную галереи. Началась рубиловка на широкой площадке под крышами козырьков.
Оставив большой промежуток стены почти без прикрытия, Олесь повел полтора десятка воев в атаку, грудь в грудь встречая врывающихся на стену врагов. Кочевники строем с внешней стороны крепости придвинули боевые порядки под самые стены и в ряды штурмующих влили дополнительное число бойцов.
Упал, неловко вывернув шею, Борщ, выпустил из рук клинок, кривая сабля рассекла ему трахею, располосовав сонную артерию. Рядом молодой вой, заливаясь кровью, тускнеющим взглядом окинул спины прикрывших его родовичей, потеснивших прорвавшихся кочевников. Ор и крики ужаса, стоны, победный клич и призыв стояли повсюду. Кровь лилась как вода, бойцы противоборствующих сторон скользили по доскам пола, падая и снова поднимаясь. Споткнулся, пронзенный копьем, старый, отмеченный заслугами за все походы, дружинный Олеся, Ладислав. Даже умирая, попытался прикрыть своего сотника щитом. Домаш, вздымая над головой тяжелый боевой топор, словно дровосек, изо дня в день надежно и профессионально выполняющий свою работу, крушил головы и шеи противника то острием, то обухом, а брызги мозгов и крови, будто отлетающие щепки, летели во все стороны. Из мощной груди через рот его раздавалось: