– А как же я? – вырвался хрип из горла Кичичука.
Из кустарника ответили, и кочевник почему-то понял ответ на чужом языке.
– А ты, сынок, в лесу теперь и подохнешь. А неча на чужой каравай роток разевать. Вота!
Спазмы в горле мешали дышать, сердце в груди сжала в кулак невидимая сила, будто кто-то хотел раздавить его, глаза на лице повылезали из орбит. Кичичук стоял один на лесной дороге. Степняк попытался закричать, но из горла вырвался лишь свистящий хрип. Ноги подломились, и тело половца ничком завалилось в вытоптанную придорожную траву.
Урусское селище среди дремучего леса как глотком воздуха встретило кипчаков простором распаханного поля и латками огородов, примкнувших к дворам десятка бревенчатых строений. С узкой тропы сотня наконец-то смогла развернуться в конную лаву, пронестись мимо деревянных чуров славянских божков. Ворваться на единственную улицу, начинавшуюся у околицы, обжитую и совсем не страшную. Страхи остались позади, на лесной тропе.
Деревня была пустой. Ни людей, ни животины не видать нигде. Покинув сёдла, кочевники группками разбрелись по подворьям, подмечая, что люди ушли с этого места совсем недавно, оставили свои пожитки, спасаясь от набега, явно кем-то предупреждённые.
– Никого! – слышались возгласы то в одном, то в другом дворе.
– Ищите, куда ушли! – распорядился сотник. – Далеко уйти не могли, они должны были оставить хоть какой-то след.
Вдруг от крайнего к лесу дома прорезался голос Кутлуга, молодого десятника, сына Исси-аба:
– Есть! Алиш-епа, здесь в лес уходит тропа.
Кошевой подъехал на лошади к крайней избе, стоявшей почти у кромки леса. Прямо за изгородью дорога виляла вправо, уходила в лес, по своим габаритам способна была спокойно пропустить телегу.
– Кутлуг, и ты, Кылый, – подозвал он второго десятника. – Берите своих людей, скачите по этой дороге. Проверите, куда ведёт. Если найдёте след, пришлёте кого сообщить. Жду здесь.
То, что жители селища, уходя, не оставили следов на этой дороге, было видно уже сейчас, но следов бегства и так не было заметно нигде. Складывалось впечатление, что урусы ушли не по земле, а по воздуху. Прямо колдовство какое-то! Между тем в деревне шла привычная работа для воинов, из изб выносили пожитки, увязанные в узлы. Нет, не такой добычи ожидал сотник Алиш!
Пахнуло речной прохладой, и дорога вывела воинов к неширокому притоку реки, от которой сотня ушла утром. Следов урусов так и не нашли, но к шуму быстрой речки вскоре добавилось мерное постукивание, а вместе с ним и звуки льющейся воды. Когда впереди, за лапами сосен, показалось высокое, громоздкое строение с приделанным к нему, крутившимся течением большим колесом с лопастями-ковшами, Кутлуг распорядился: