– Кокос? – спрашивает опьяневший от жары Гейб, он берет свою горсть снега и смотрит на Натана, ожидая, что тот подхватит шутку. – Он знает, что я люблю мороженое со вкусом кокоса.
Натан берет свою долю, прижимает снег к лицу и не отнимает руки, стараясь продлить ощущение прохлады.
– Совсем одурел, – отвечает Кассиди, стряхивая снег с рук прежде, чем сесть, а Гейб некоторое время рассматривает горсть растаявшего в руке снега, потом бросает его на камни. Пар взлетает вверх, повышая жару в потельне еще на невозможную пару градусов.
– Хо! – кричит он Виктору наружу, но Виктора там нет, только барабаны и темнота, лошади и машины, и ты, стоящая уже так близко.
Кассиди снова отпускает клапан и закрывает их внутри.
Вот так учатся танцевать брейк-данс
В голове у Гейба вертятся три мысли:
1. Выпить.
2. Отлить.
3. Теперь Джо где-то там, снаружи.
Раз она где-то поблизости, выбраться наружу на холодный воздух нельзя, а ему так хочется отлить, хотя он совсем ничего не выпил за все время потения, – это плохо с точки зрения баланса жидкостей, – но то, что Джо где-то снаружи, означает, что… ему нужно… полотенце? Большой листок? Библия, которой можно прикрыться? Не маленькая зеленая Библия, а большой фолиант в кожаном переплете.
Но… неужели в резервации кроу никогда не видели голых парней?
Гейб хихикает про себя, медленно проводит кончиками пальцев по губам, чтобы почувствовать улыбку, потому что он даже не чувствует своего лица.
– Что? – спрашивает Кассиди.
Гейб только качается из стороны в сторону, его мокрая голова описывает тайные восьмерки.
Мальчик, почти прижимаясь ртом к тающей земле, всасывает поднимающийся от нее прохладный пар.
Касс подает ему бочонок. Мальчик поднимает его, как гигантскую чашку, вливает последнее воспоминание о воде в свою глотку.
– Кажется, я уже слышал это где-то раньше… – Гейб наклоняется к Кассу, чтобы сказать ему про дурацкие барабаны Виктора.
– Ш-ш-ш, – говорит Касс, его глаза закрыты, будто он пытается оставаться внутри самого себя, старается действительно погрузиться в потение.
Конечно, здорово.
Гейб тоже закрывает глаза, плывет сквозь горячую, рыхлую черноту и чувствует, как тают его плечи, как ребра проваливаются внутрь, когда он выдыхает все из себя наружу, кончики его пальцев набухли и налились тяжестью, а ноги и ступни куда-то пропали.
«Может быть, так это и работает», – говорит он себе, одновременно стараясь добиться тишины в своей голове, потому что, если говорить с самим собой, это точно не сработает. Когда тело ускользает от тебя, твои мысли всплывают вверх над тобой, из тебя. И может, ты в кои-то веки увидишь что-то необыкновенное?