Мирослава улыбнулась как можно приветливее и ответила:
— Мне нужна Софья Михайловна Пушкарская. Я специально к ней из города приехала.
— И за какой же такой надобностью вы к ней пожаловали? — не отступала сердитая Солоха.
— Об этом я скажу только самой Софье Михайловне.
Женщина недовольно покачала головой.
Внезапно раздался мужской голос:
— Римульчик! Ты никак шпионку отловила?
Из соседнего забора выкатился мужичок невысокого роста с бородкой, с быстрыми карими глазами и в старой спецназовской форме.
— Тебе бы, Рамир, только шуточки отпускать да анекдоты травить. Между прочим, сегодня твоя очередь дежурить, а ты дома прохлаждаешься!
Не обращая внимания на осыпавшую его упрёками Солоху, мужчина представился:
— Рамир Муратов, майор в отставке, — и протянул руку.
— Очень приятно, Мирослава Волгина, — детектив крепко пожала протянутую мужчиной руку.
— Наш человек, — одобрил он и, обращаясь к Солохе, проговорил: — Чего ты тут раскудахталась, Сергеевна, точно из-под твоей задницы только что тёплое яйцо вытащили?
— Нахал! — обругала его женщина.
По-прежнему игнорируя Солоху, мужчина представил её:
— Это Римма Сергеевна Страусова. Любит она везде совать своей длинный нос, — и резко поменял тему: — Вы к Софье Михайловне по делу или в гости?
— Да как вам сказать, — сделала вид Мирослава, что задумалась, — наверное, и то и другое. Я к ней на городскую квартиру вчера заезжала. А там только Фёдор!
— Зять — это святое, — кивнул Муратов.
— Ну, и зачем ты это сейчас ляпнул? — напустилась на него Солоха, оказавшаяся Риммой Сергеевной Страусовой.
— Что ляпнул? — не понял Муратов.
— Про святость зятя!
— Э, женщина, — махнул на неё рукой Рамир, — тебе не понять.
— Где уж мне понимать твои побасёнки, — обиделась женщина.
— Вы зайдите к нам, — пригласил Муратов, — моя жена как раз лепёшки допекает, будем пить чай.
— Спасибо, но мне бы Пушкарскую…
— Так нет её! — Муратов развёл руками.
— Как это нет? — забеспокоилась Волгина.
— Что за шум, а драки нет? — спросила вышедшая из дома напротив женщина лет семидесяти.
— А! Баба Маша! — обрадовалась Солоха, — вот, рассуди! Вот она, — Страусова указала на Мирославу, — ломится к Пушкарской, я её останавливаю, а тут подлетает Рамир, и нет бы расспросить, кто и откуда, документы потребовать, он её зовёт к себе чай с лепёшками пить.
— Цыц! Тебе бы только склоку на ровном месте устроить, — прикрикнула баба Маша на Страусову, — а Ратмир прав, гостеприимство — это наипервейший обычай россиян.
— Это он русский?! — всплеснула руками Страусова.
Баба Маша тукнула легонько соседку по носу и сказала: