— А как же Гегель и епархия? — спросила та.
— Я сама тебе вечером всё расскажу.
— Точно расскажешь?
— Разве я тебя когда-нибудь обманывала? — спросила Гузель.
— Нет, никогда, — не раздумывая, ответила Гуля.
Ринат перевёл дыхание, радуясь тому, что всё благополучно разрешилось. И дал себе слово побольше читать и расспросить об этом Гегеле поподробнее жену.
Но, увы, никогда нельзя быть уверенным в том, что же заинтересует пытливую девочку на следующий раз.
До детского садика они в это утро добрались без приключений.
Гуля была серьёзной и задумчивой. На всём протяжении пути она молчала, только крепко сжимала руку отца.
Уже чмокнув её в голову на прощание, Ринат не выдержал и спросил:
— Гуленька, а почему ты всё время молчала?
— Я боялась сбить тебя с рабочего ритма, — серьёзно ответил ребёнок.
И Ринат, стараясь не улыбаться, прижал одну ладонь к другой и сказал:
— Спасибо тебе, родная.
Оказавшись за дверью детского садика, Ринат улыбнулся. Дошёл до автобусной остановки и, запрыгнув в автобус, стал думать о гражданине Галушкине Михаиле Тимофеевиче, разработку которого ему поручил вчера вечером следователь Наполеонов.
Михаил Тимофеевич Галушкин был в это утро трезв. Он не пил уже четвёртый день. Но на душе у него, как он сам выражался, было пакостно. И тут пожаловал гость нежданный и незваный, который, как известно хуже татарина. Но мало того, он им и оказался! Кем же ещё может быть человек, представившийся Ринатом Ахметовым?!
Галушкин стоял на пороге и, раскачиваясь с носка на пятку и обратно, исподлобья смотрел на оперативника.
— Мы на пороге будем разговаривать или всё-таки пройдём в квартиру? — дружелюбно спросил Ринат.
— А чего в неё проходить-то? — сердито ответил Галушкин.
— Ну, что ж, тогда мне придётся забрать вас в отделение.
— Это ещё зачем? — ещё сильнее набычился Галушкин.
— Затем, что разговаривать на лестничной клетке и неудобно, и неприлично. Разве вас этому не учили в детстве родители?
— Учили, учили, — пробурчал Галушкин и неожиданно смилостивился: — Ладно уж, проходите, но у меня там не прибрано.
Однако когда Ринат зашёл в квартиру, то не удержался и присвистнул:
— Не прибрано это мягко сказано, у тебя тут, как Мамай прошёл.
— Вот-вот, — процедил сквозь зубы Галушкин и обвиняюще уставился на Рината.
Тот проигнорировал его взгляд, сбросил со стула какое-то шмотьё и сел.
— И вы присаживайтесь, гражданин Галушкин.
— Я не гражданин, а господин, — взъерепенился тот.
— Прямо так уж и господин, — усмехнулся Ринат.
— А чем я хуже этих?! — Галушкин качнул головой в сторону.
Ринат не понял, кого он именно имел в виду, но спорить с нервным типом не стал.