Дмитрий вспомнил, какой он увидел Лидию впервые, и невольно улыбнулся.
На девушке были старые джинсы и перепачканная красками светло-серая блузка. Русые волосы небрежно сколоты на затылке, слегка полноватые губы и большие серо-зелёные глаза.
Именно эти глаза и зацепили Славина. В них светились ум, любознательность и что-то ещё, не передающееся словами, может быть, обещание захватывающего приключения или намёк на раскрытие некой тайны…
Этого Славин сам не знал и не узнал до сих пор. Вероятнее всего, он сам себе придумал и приключения, и тайну.
Дмитрий тихо вздохнул, но как только услышал в телефоне голос Лидии, сразу ожил:
— Привет!
— Это ты? — спросила она. — Я смотрю, номер высветился неизвестный.
— Я звоню со служебного телефона.
— А, со служебного, — протянула она и закончила: — Значит, и разговор служебный?
— В некоторой степени, — отозвался Дмитрий, уловив в голосе художницы нотку разочарования.
— Что же ты хочешь?
— Лида, будь другом… — При слове «другом» Заречная фыркнула, а Славин обругал себя мысленно «ослом». Но, тем не менее, продолжил:
— Лида, скажи, ты слышала что-нибудь о неком художнике Владимире Дорине?
— Тоже мне, нашёл художника, — проговорила она с лёгким пренебрежением, — Володька недавно окончил училище. Нигде ещё не выставлялся. Позиционирует себя как классик.
— В смысле? — удивился Славин.
— Ну, то есть, пишет в стиле старых художников, типа Репина, Кипренского, Федотова, Брюллова.
— По-моему, неплохой выбор.
— Может быть, — проговорила она неуверенно.
— То есть ты хочешь сказать, что это теперь немодно.
— Не только…
— А что ещё?
— Переплюнуть классиков он не сможет, а свою манеру письма пока не выработал.
«Выработает, какие его годы?» — подумал про себя Славин, а вслух спросил:
— Ну, и где он сейчас подвизается?
— А нигде.
— То есть?
— Вернее, он что-то пишет. А продаёт небольшие миниатюры на Пешеходной улице. Знаешь, где это?
— Да, конечно. Спасибо тебе! Выручила.
— А когда мы увидимся? — спросила Лидия.
— У отца в воскресенье будет выставка некоего заезжего художника из Австрии. Выставка для избранных, — сделал он ударение на слове «избранных».
— А нас туда пропустят? — спросила Заречная.
И он догадался, что она улыбается.
— Приглашения у меня на руках. Жди меня в воскресенье в десять утра возле входа.
— Или ты меня жди, — пропела в трубку Лидия и отключилась.
— Или я, — согласился Славин, прислушиваясь к коротким гудкам. Улыбнулся и повесил трубку.
И только сейчас он заметил, что за ним внимательно наблюдает и, видимо, прислушивалась к их разговору его коллега Любовь Залеская.