— Мне показалось, что оно дурно пахнет.
— А потом?
— Что потом?
— Это ощущение прошло?
— Нет, ощущение никуда не делось, — печально отозвалась Мирослава.
— Но вы решили взяться за расследование… — напомнил он, — почему?
— Мне стало жаль эту девушку. — А помолчав, она добавила: — Вот только не знаю, принесёт ли наше расследование успокоение её душе или ещё больше обострит горе, которое она переживает.
— Время покажет.
— Ты фаталист?
— Нет, я всегда надеюсь на лучшее.
— Тогда пойдём пить чай с жасмином. У нас есть размороженная клубника или вишня?
— И то и другое. Сейчас выну из холодильника.
Она кивнула и, подхватив лежащего у неё на коленях Дона, отправилась в дом вслед за Миндаугасом.
Инесса сама не знала, довольна она заключённым с детективами договором или нет.
Весь вечер она вспоминала бабушку, и слезинки капали из её глаз.
Девушке невольно вспомнилось, как они с братом пытались научить бабушку любить звучание саксофона:
— Послушай, бабушка, как это красиво!
— Инессочка! — отвечала бабушка, — мне всё равно! Дудит твой отец и дудит.
— Ба, саксофон не дудка, — влезал внук. — Это…
— Целый пласт мировой культуры, — подсказывала сестра.
— Во!
Но бабушка только улыбалась в ответ.
* * *
Наполеонов наконец решил окончательно прояснить ситуацию с Владимиром Дориным.
После того как подтвердилось алиби Галушкина и Капитонова, художник оставался его единственным осязаемым подозреваемым.
Он уже выяснил раньше, что по месту своей прописки Дорин не проживает. Его старенькая бабушка, назвавшаяся Варварой Дмитриевной, сказала, что Володя переехал жить к своей девушке.
— Как зовут девушку? — спросил следователь, — не Инесса случайно?
Бабушка сердито замахала на него обеими руками:
— Чтоб она сгинула, эта гордячка!
— Нехорошо такими словами бросаться, Варвара Дмитриевна, — укорил её следователь.
— А хорошо три года моим внуком вертеть, а потом вышвырнуть его как паршивую собачонку?!
— Насколько мне известно, ваш внук никогда не жил с Инессой, так что вышвыривать ей его было неоткуда, — резонно заметил следователь.
— Я имела в виду из сердца! — заявила бабуся.
— Что? — переспросил следователь, думая, что ослышался.
— Такой молодой и глухой, — покачала головой зловредная старушка и повторила по слогам: — Сердце.
— Я не глухой, просто не подозревал наличие в вашем возрасте такого романтизма, — не остался в долгу следователь.
Старушка собралась захлопнуть перед его носом дверь, но он ей этого не позволил и спросил:
— Вы хотите, чтобы все соседи узнали о том, что ваш внук подозревается в убийстве?
Дверь распахнулась на всю ширину, и бабушка, подбоченясь, пошла на следователя: