До появления следователя Анна Юрьевна пребывала в неведении о том, что полиция заинтересовалась жильцом сданной ею квартиры. Она нянчила внуков, а деньги, полученные от сдачи квартиры, вносила в семейной бюджет дочери. Евстафьева не уставала говорить соседям и знакомым, что на детей уходит прорва денег. И все, кто имел внуков и детей, охотно с ней соглашались.
Появление на пороге квартиры следователя было для Анны Юрьевны полной неожиданностью. А когда он представился и объявил о цели своего прихода, она более минуты только закрывала и открывала рот, как рыба, выброшенная на берег штормом, и не могла произнести ни слова.
— Да вы не волнуйтесь так, Анна Юрьевна, — добродушно произнёс следователь и спросил: — у вас ведь всё в порядке с квартирой?
Она сначала закивала утвердительно, а потом закачала головой отрицательно.
— Айя-яй! Как некрасиво, — посуровел следователь.
— Я не успела, честное слово, не успела. Я всё оформлю и заплачу! — стала оправдываться и заверять женщина.
— Я вообще-то не из налоговой, — задумчиво произнёс следователь.
— А откуда? — опешила Евстафьева.
— От верблюда! — отрезал следователь. И видя, что довёл свидетельницу до полуобморочного состояния, смягчился: — Я не стану никуда сообщать о ваших проказах, Анна Юрьевна, — следователь погрозил ей пальцем, — и надеюсь, что вы исправитесь.
Евстафьева смотрела на грозящий палец следователя, как подопытный на блестящий шарик гипнотизёра, и послушно кивала.
— Но взамен мне нужно получить от вас кое-какие сведения, — вкрадчиво произнёс следователь.
— Всё, что угодно! — вырвалось у женщины.
— Вы сдаёте квартиру девушке по имени Надежда?
— Да!
— А фамилия у неё есть?
— Есть! Надежда Сергеевна Гусенкова. Она из Пензы. Здесь учится в университете на экономиста.
— Как прозаично, — вздохнул Наполеонов.
— Что? — вытаращила на него глаза Евстафьева.
— Ничего. А вы знаете, что вместе с ней в вашей квартире с некоторых пор проживает некто Дорин?
— Да, — потупилась женщина и призналась: — Он доплачивает мне за своё проживание. — И, испугавшись, что следователь обвинит её в поощрении разврата, быстро добавила: — Он её жених! Они собираются пожениться.
— Когда? — строго спросил следователь.
— Этого я не знаю, — растерялась Евстафьева, — но, наверное, скоро.
— Тогда ладно, — смилостивился следователь и признался: — Меня этот вопрос абсолютно не интересует.
— А что же вас интересует? — пролепетала Анна Юрьевна, полностью сбитая с толку.
— Меня интересует личность жениха вашей жилички!
— Ой! — она прикрыла себе рот ладошкой, а потом, подумав, спросила: — Он вор?