— Точнее будет сказать, не звонил, а названивал, чуть ли не каждые два-три часа.
— Если позвонит ещё, то передай ему от меня привет и скажи, что я постоянно о нём думаю.
Морис фыркнул.
— Да, да, — сказала Мирослава, — думаю, ведь я стараюсь найти в путанице ниточку от того же дела, которым занимается он.
— На сегодня, вернее, на завтра есть планы?
— Есть. Собираюсь навестить тётку Аркадия Бессонова.
— Сошлётесь на Инессу?
— Нет! Я вовсе не хочу, чтобы Инесса до поры до времени узнавала о том, что я в Волчеморске.
— Но ведь для того, чтобы проникнуть в квартиру тётки Бессонова, вам нужно на кого-то сослаться…
— Что-нибудь придумаю, — заверила его Мирослава и быстро добавила: — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — отозвался он, хотя спать ему вовсе не хотелось.
Проснулась Мирослава рано.
Солнце только-только поднималось над горами, окрашивая небо трогательными оттенками розового и малинового цветов.
План завоевания доверия тётки Аркадия Капитолины Ивановны Тарасовой уже сложился в её голове.
Выйдя за порог гостиницы, Мирослава невольно поёжилась.
Утром, оказывается, и на юге было прохладно. А она оделась, как вчера днём. Но возвращаться за свитером или ветровкой Мирослава не стала, решив, что скоро воздух прогреется.
И она не ошиблась. Пока Волгина выбирала в круглосуточном супермаркете дорогую коробку конфет, произведённую в её городе, и бутылку лёгкого вина, на улице и впрямь стало тепло.
Останавливая такси, она подумала, что без своей машины чувствует себя не слишком удобно.
Но делать нечего. Она назвала таксисту адрес Тарасовой, и тот сразу рванул с места.
С ветерком они долетели до пятиэтажного дома в тихом дворе за каких-то пятнадцать минут.
— Всё! Приехали! — радостно известил её таксист.
Мирослава расплатилась, выделив хорошие чаевые.
— Вы уверены? — спросил он, подняв на неё глаза.
— Стопудово. Но у меня к вам просьба.
— Какая?
— Приезжайте сюда через час.
— Хорошо. Но плюс-минус.
Мирослава кивнула.
— Если приеду немного раньше, то, пока жду, счётчик будет тикать, — предупредил он.
— Если минут на пять-десять раньше, то пусть тикает, — согласилась она, — но слишком рано не приезжайте.
— Ясное дело.
Тарасова жила на четвёртом этаже. Ни домофона, ни лифта в доме не было. Поэтому войдя в подъезд, Мирослава бодро затопала по ступеням. Лестницы были крутыми, почти что отвесными.
«Интересно, — подумала Мирослава, — архитектор, который их проектировал, занимался скалолазанием? Или он хотел повысить физическую форму тех, кто станет жить в доме».
Но подсознание подсказывало ей, что архитектору было абсолютно безразлично, что будут испытывать и в каких словах выражать свою «благодарность» люди, поднимающиеся по его лестницам.