— Он разбился?! — охнула Мирослава.
— Не так чтобы очень, но в больнице месяц провалялся. И, видать, мозги-то у него набекрень съехали.
— Почему вы так думаете?
— Иначе он не женился бы на Кларе.
— А Клара пострадала?
— А чего ей сделается? — удивилась Ксения Эдуардовна.
— Её не задело?
— Ни единой царапины!
— И она к Фёдору в больницу ходила?
— Щас! — фыркнула женщина.
— Но тогда как же…
— Этот дурень сам после больницы её нашёл и стал за ней ухаживать. Мать Кларина и сказала: «Выходи, где ты ещё такого найдёшь?»
— И Клара вышла?
— Вышла, на Федькину беду. Уж больше десяти лет он с ней мучается.
— Они живут вдвоём?
Ксения Эдуардовна внимательно посмотрела на Мирославу.
— Я имела в виду, у них дети есть?
— Детей нет! — отрезала хозяйка дома. — Но живут они не вдвоём, вернее, летом вдвоем, а зимой с ними живёт Кларина мать. Вот уж кто женщина во всех отношениях достойная. Ума не приложу, как у Софьи Михайловны такая фифа, как Кларка, выросла.
— А мать Клару, наверное, всё равно любит…
— Ещё как любит! — подтвердила предположение детектива Ксения Эдуардовна.
— Спасибо вам, — Мирослава легко спорхнула с кушетки, — нога моя не болит, наверное, лёд помог или мёд. А может, и то и другое вместе.
— А я ещё одну болезнь знаю, — проговорила Ксения Эдуардовна.
— Какую?
— Воспаление хитрости называется…
Мирослава хихикнула, не выходя из образа, чмокнула изумлённую хозяйку квартиры в щёку и сказала:
— Спасибочки вам, Ксения Эдуардовна, — и устремилась в прихожую.
Проводив её, Ксения Эдуардовна ещё долго качала головой:
— Что за девица такая? Неужто она к Фёдору клинья подбивает? Но зачем ему такая? У него уже есть одна дурная, а от этой толку не больше будет.
Если бы Мирослава могла прочитать мысли Ксении Эдуардовны, то посмеялась бы от души.
Пока же она наверняка была уверена только в одном: Софья Михайловна Пушкарская сильно любит свою не вполне благополучную дочь и готова ради неё на всё. Вставал вопрос: и на убийство тоже?
Без особой надежды вернувшись в гостиницу, Мирослава показала одну из фотографий Клары Шляхтиной портье и спросила:
— Может быть, вы знаете эту женщину?
И тот сразу воскликнул:
— Как не знать?! Это же сиделка саксофониста Аркадия Бессонова!
— Вы уверены?
— У меня стопроцентное зрение и прекрасная память на лица!
— Ага… — проговорила Мирослава, — а больше вы её нигде не видели?
— По-моему, нет, — задумался портье и попросил: — Можно ещё раз взглянуть на фотографию?
— Да, пожалуйста.
Мужчина вгляделся в фото и уверенно заявил:
— Нет, больше нигде ее не видел.
— А в театре? — осторожно спросила Мирослава, понимая, что на сцену Клара выходит загримированной, но всё же…