Между тем жизнь на «Брендане» текла своим чередом: дежурные откачивали помпами воду, из камбуза доносился аромат готовки, несколько человек латали фок-брамсель, другие устраняли неисправности в такелаже… Мойрус, безусловно, был прав: экипаж состоял из ветеранов и недавно нанятых «простых» матросов. Однако сейчас этой разницы не существовало: поблажек Ахавель не делал никому.
В какой-то момент Стефан всё же не удержался и провалился в глубокий, бездонный сон. Без сновидений, что само по себе было благом.
А потом очередной крик «Остров! Остров, капитан!» заставил его вскочить на ноги. Даже не сам крик – предчувствие.
Из тумана, из густой белой млечности по правому борту вынырнул зелёный склон. Хотя скрипели снасти и перекрикивались матросы, было слышно, как поют скворцы. Или зеленушки; в птицах Стефан никогда толком не разбирался.
Туман клубился меж плотных стволов и ветвей, что гнулись под тяжестью яблок. От аромата рот наполнился слюной.
– Готовьте шлюпки! – велел Ахавель. – Похоже, прибыли!
И тогда Стефан увидел, как слева, из густых камышовых зарослей выплывает плоскодонка, неуклюжая и угловатая, словно огромная колода для свиней. В плоскодонке сидел мужчина в чёрной кожаной куртке. Беловолосый – но не старик; пышная грива была перехвачена простым узорчатым ремешком.
Человек в лодке правил вдоль берега, не обращая внимания на корабль. Короткое весло то погружалось в воду, то взлетало, роняя хрустальные капли. Двигался мужчина легко и грациозно, и только внимательный взгляд заметил бы, что он – ранен. Куртка была незастёгнута, под нею, под рубахой, наверняка скрывалась повязка или тугой бандаж. Стефану показалось, что он даже видит проступающие сквозь ткань капли крови.
А может, это был пот. Обычный пот.
Беловолосый правил к мыску, над которым свесили ветви ивы. Там, в тени, стояла изящная женская фигурка. Подул ветер, и до Стефана донёсся тонкий дразнящий запах крыжовника.
– Нет, – тихо сказал Журавль. – Бартоломью, велите поворачивать.
Тот хотел было возразить, но посмотрел в глаза Стефану и просто кивнул.
С мостика, громыхая каблуками, спустился разъярённый Ахавель.
– Куда бы вы ни плыли, – сказал ему ведьмак, – это не ваш остров. Неужели не видите? Неужели не понимаете?
– Что, во имя Ильмо Безбрежного, я должен видеть и понимать?
– Весло, капитан, – кашлянул де Форбин. – Гляньте ж на весло.
Ахавель вынул трубочку изо рта – видимо, для того, чтобы ясно и исчерпывающе изложить всё, что думает о ведьмаках и краснолюдах, об их внебрачных связях с вёслами и кровном родстве с ослами.