Археолог продолжил путь, посчитав, что разговор закончен, но парнишка увязался за ним. Шел вровень, стараясь заглянуть Дмитрию в лицо. Столбов забыл о его существовании, погрузившись в себя, пока настойчивый голос не отвлек его от размышлений:
– Дядя Археолог, а возьмите меня с собой.
– Куда это с собой? – растерялся Столбов.
– Ну, когда это… вы здесь закончите. С собой возьмите в отряд. Я тоже хочу за справедливость сражаться. Стрелять хочу. Я хорошо стреляю. Мне дядя Гриша стрелять давал из охотничьего ружья.
Интересно, за кого он их принимает? За благородных рыцарей? робингудов с большой дороги, защищающих обездоленных? И где только молодняк находит розовые очки, в особенности в окружающей мрачной действительности?
– Тебе лет-то сколько, Чистик?
– Уже пятнадцать, – гордо заявил парнишка.
И по его хитрым глазам Столбов понял, что он врет. Но уточнять не стал. Вероятно, год себе приписал для солидности. Вполне понятный поступок.
– И чего тебе на месте не сидится? Зачем тебе с нами?
– Так скучно здесь. В школе вон тоже тоска одна. Математике учат, русскому там, как правильно писать… А на фиг мне правильно писать? Когда скоро и писать-то нечем будет. Другое дело слабых защищать. Опять же можно и жить красиво. Ты людей защищаешь, а они тебе все: еду вкусную, шмотки там разные, пойло и баб.
Парнишка рассуждал не по-детски. В его речах прослеживалось новофеодальное мышление. Вот так, вероятно, в древности и зарождалось будущее дворянство, белая кость. На желании жить красиво в обмен на крышевание. Столбов смотрел в детское доброе лицо мальчишки и видел порчу, которая поразила его. И не только его, а все общество. Чистик этот не виноват, что так рассуждает. Он не сам это все придумал, ну не мог он так по-деловому рассуждать о пойле и бабах, и слова-то откуда он такие знает? Значит, у взрослых услышал. Видно, отец его вечерами за столом делился впечатлениями от посещения артельщиков. Мол, живут, народ крышуют, сами как сыр в масле катаются. Вот жизнь, достойная зависти, не то что их унылое протухшее болото.
– Чистик, мы людей защищаем, потому что вместе у нас есть шанс выжить, а по отдельности нет. Мы отдаем свою силу, а вы нам свои продукты. Каждый при своем деле. Нет в этом ничего легкого. Работа охранника такая же тяжелая, как у твоего отца. А может, и тяжелее. Мы свои семьи месяцами не видим. Какая уж тут романтика? Одна сплошная грязь и беспросветность.
Столбов пытался простыми словами растолковать парнишке что к чему, но по восторженным глазам Чистика понимал, что его слова падали в пустоту. Пацан его не слышал, да и не слушал. Он нарисовал в своем воображении образ благородного рыцаря, который вытравить можно только потом и кровью. И кто же так постарался парню все мозги засрать? Археолог очень хотел бы это узнать. Он бы этому благодетелю доступно все объяснил, разложил бы, так сказать, по полочкам.