Члены правительства принялись было говорить с мест, но Большов поднял голову, и шум прекратился.
– С целью коррекции искривления показана операция, – продолжила министр. – Однако при этом, в зависимости от степени искривления, происходит потеря в длине полового члена…
– На много? – спросил Большов.
– До двух сантиметров, – живо ответила министр. – Это неизбежный побочный эффект операции, хотя в принципе возможен курс консервативной терапии в области фибропластической бляшки. При этом уменьшается не только болевой эффект, но и размер самой бляшки, а также угол деформации.
– Угол? – удивился Большов.
– Именно так! – звенела Зоя Аркадьевна. – Ведь мы говорим об искривлении.
– И какой у нас угол?
– Почти под прямым углом! Ровно вниз, – продолжила министр. – В состоянии эрекции. Когда член возбужден… Как бы это вам лучше-то объяснить? – Женщина-министр явно волновалась. – Помните? Краны бывали такие? В старых банях когда-то… От стены прямо, а потом вниз. А теперь представьте: как таким членом можно воспользоваться?! Это уж, извините, никак не возможно!
– Понятно, – произнес Большов и снова уткнулся в бумаги.
– Это влетит нам в копеечку, – продолжила министр. – Наше государство и без того испытывает огромные трудности в области финансирования некоторых наших программ. Но меня беспокоит не это. Меня тревожит динамика случившегося – это же, я бы сказала, пандемия какая-то.
При слове «пандемия» Римов не выдержал и рассмеялся. Происшедшее можно было назвать чем угодно – техногенной катастрофой, заговором андроидов, но только не эпидемией, и уж тем более – не пандемией.
– Не надо смеяться! – обиделась Зоя Аркадьевна. – Ведь надо же что-то делать! Потому что если не мы, то кто?! Помните заповедь?! Не навреди! Но как нам не навредить, когда стационары забиты, и у каждого больного признаки этого самого крана! Динамика впечатляет! Это случилось в течение короткого времени!.. Это вредительство! Это связано с роботами!
Голос у нее сорвался на визг.
– Что ты завелся-то, Зой! – тявкнул с места Жердяй. – Как говорится, не суй свой крючок, куда кобель не совал…
– Какой я тебе Зой! – воскликнула министр. – Я Зоя Аркадьевна! Женщина! И если бы не ошибка природы, я была бы такая же, как и вы.
Лицо у нее внезапно сморщилось. Зоя Аркадьевна отодвинула стул и, сморкаясь в платок, бросилась вон из зала.
– Я удивляюсь, как вы к этому относитесь! – бормотала она сквозь слезы.
Правительство с пониманием смотрело ей вслед. Смена пола не проходит бесследно. Большов от досады даже хлопнул в ладони.
– Сейчас она там успокоится, – сказал он растерянно. – А вы, уважаемый Жердяй, проследите, пожалуйста, за дамой… Ступайте… И попросите прощения!