Объявив перерыв, Большов поднялся из-за стола и направился к себе в кабинет, примыкающий непосредственно к залу заседаний. Остальные тоже поднялись с насиженных мест и потянулись на свежий воздух.
Выйдя во внутренний дворик, Шприц и Вершилов, с помятыми после выпивки лицами, отошли подальше, к березе, и встали, крутя головой по сторонам. Житие в Поволжской республике – до этого такое спокойное, что бросало порой в забытье, входило в водоворот. С одной стороны – бюджет, который держался, кроме прочего, на доходах от деятельности андроидов легкого поведения. С другой стороны – орды потерпевших с однотипными травмами мужского достоинства. И это никак не вписывалось в рамки законности и правопорядка.
– Надо нам что-то делать, – пропыхтел председатель судебного присутствия.
– Совершенно с вами согласен, – выкатил похмельные глаза главный прокурор. – Поражение в правах, думаю, в самый раз…
Он едва соображал, о чем говорил.
Вечером парочка изношенных потаскух, одетых в строгие брючные костюмы, тихонько брела вдоль косогора, с тоской поглядывая в сторону летнего ресторанчика, прикрытого сверху зеленым шатром. Раньше их звали кто как, в зависимости от ранга и ситуации, а вместе обеих – Птушечка с Курвой. Троекурова (Курва) – в прошлом медичка – была упитанной дамой, она до сих пор тосковала о мужиках. «Жертва сексуальной зависимости» – называли ее меж собой соседи.
Ворошилову (Птушечку), суховатую даму, именовавшую себя каким-то преподавателем, в середине века выслали из Москвы – в то время оттуда мели всех подряд под видом очистки мегаполиса от тунеядцев. Оказавшись на Волге, как ей казалось, совсем ненадолго, она намертво пустила здесь корни, сойдясь с Троекуровой во взглядах по поводу свободной любви. Мало того, Птушечка не на шутку здесь раскрутилась, приобретя славу у местного бомонда. Пришлось, правда, работать в местной школе, иначе ей грозил фиолетовый оттиск в паспорт: «Голь перекатная».
Упомянутые дамы успели в этой жизни многое: заработать приличную пенсию, обзавестись крышей над головой. Временами они позволяли себе навестить Баден-Баден, отдохнуть там на водах. Вернувшись, они рассказывали соседям про хорошую воду, что просто ужас какой-то по сравнению с великой русской рекой. Как результат, дамы оказались незамужними и бездетными.
Жизнь так быстро проскочила мимо этих двух, что оставалось только злорадствовать в отношении противоположного пола. Дамы гуляли теперь вдвоем, поскольку одиночество не давало покоя. На сегодняшний день путь их лежал мимо летнего ресторана, в который им, как дамам, был закрыт доступ по причине отсутствия членских билетов. А членских билетов у них не было ввиду отсутствия мужских членов как таковых. В общем, замкнутый круг получался, который не обойти, не объехать.