– Ой, кто там сидит?! Кажись, прокурор… – чирикнула Ворошилова, вытягивая костлявую шею.
– Заткни пасть! – рыкнула грудным голосом Троекурова.
– Чё я-то? – обиделась та, отворачиваясь. – Сама таращится, а мне нельзя.
– Молчи…
– Смотри, чё делают-то… – Ворошилова, упершись передком в чугунный парапет, уставилась под косогор: внизу, среди зарослей, расположился целый табор андроидов-проституток обоего пола. Раздевшись догола, они бродили среди деревьев и гоготали по-гусиному.
– Никак лететь собрались?! – воскликнула она. – Сбились в стаю! Ты посмотри! И эти с ними…
В кустах валялись настоящие мужики. А также и бабы. Нагишом. И это было что-то новенькое. Во всяком случае, такого не позволялось еще неделю назад.
– Чему удивляешься, – осадила ее Троекурова. – У нас дефолт без малого, вот и разрешили этим, чтобы казну пополнять…
Ворошилова понимающе сморщила губы, задрала голову. Вот оно, значит, как… А она-то думала…
– Мы еще, может, не то увидим.
– Раньше, заметь, так не жили… Невдомек было… Мокрощелов, бывало…
– Пошли! Хватит пялиться!
Троекурова дернула Ворошилову под локоть и потащила вдоль парапета. Они шли и ругали старые времена.
– Бывало, абортами одними замучают, – говорила Троекурова. – Зато сейчас-то как хорошо – трахайся не хочу. Я одного недавно выписала себе, – созналась она, – новое поколение…
– И как? Хорош?
– Так он, стервец, знаешь чё выдумал? Ты, говорит, старая для меня, так что придется доплачивать, чтобы я дышал с тобой одним воздухом. Иначе, говорит, обращусь в профсоюз, и ты у меня загремишь на лесопилку…
– Куда?
– В смысле, на лесоповал…
– Иди ты!
– Паразит…
– Тварь лохотронная…
– Это он, конечно, загнул. Я как дала ему по зубам – он и выпал в осадок… Впрочем, деньжонки с меня слупили…
Дамы замолчали, продолжая путь. Потом Ворошилова остановилась и заговорила, часто дыша:
– Постой, а то задохнусь.
Вынув их кармана баллончик с наконечником, она брызнула себе в рот аэрозоль, задержала дыхание.
– Говорю, эндогенное дыхание осваивать надо… – вспомнила Троекурова. – Так ты нет! Это как же мы можем?!
– Жопой, что ли, дышать прикажешь? – огрызнулась Ворошилова, пряча баллончик в карман. – Это тебе не по углам ссать…
– Что же я сделаю, раз у меня мочевой слабый… Приходится… Ой, сейчас обоссусь! Где у нас контейнерная?! Ай, напомнила – и понесло!
Троекурова скрестила ноги и так стояла, рыская глазами по ближайшим углам.
– Вечно у тебя…
Переждав, когда немного отпустит, Троекурова метнулась в сторону задворок краеведческого музея – к садику, выходящему к площади Независимости, присела за красным пожарным ящиком с песком и с удовольствием опорожнилась.