Лоуренс хотел отправить их обратно в Лондон, но Маргарет отказалась.
– Впервые в жизни я почувствовала себя важной, как будто моя работа – ну, работа волонтера, имела значение.
– Она действительно имеет значение, и ты важна для нас, – возразила я. – Ты нужна нам здесь!
– Если честно, я в восторге оттого, что могу снова заняться починкой книг!
– А Лоуренс рад вернуться?
Маргарет подергала свои жемчужные бусы:
– Он в Свободной зоне.
Франция разделилась на две части, и север оказался под властью Германии, а югом командовал герой Великой войны маршал Филипп Петен.
– Как жаль, что Лоуренс так далеко, – сказала я. – Он там работает?
– Он там… с другом.
– И надолго?
Маргарет подыскивала слова точно так же, как я после долгого дня, в течение которого попеременно говорила то на французском, то на английском.
– Ох, да кому до него дело! – наконец воскликнула она. – Давай лучше расскажу, как мы возвращались. Чтобы бензина хватило, я налила его в старые чайники.
– Надеюсь, не прохудившиеся!
Неделю спустя, когда Поль появился перед моей дверью – с выгоревшими добела волосами, с красными щеками, – я просто вытаращила на него глаза. Ночами в постели я много раз рисовала себе картину нашего воссоединения. Как я бросаюсь ему на грудь, осыпаю поцелуями… А его руки – на моей спине, и все мое тело поет… Но когда он меня обнял, я не шелохнулась. После напряжения многих месяцев я просто не могла расслабиться.
– Je t’aime, – шепнул он.
Ощутив его губы на своем виске, я раскисла и заплакала. А он, обнимая меня, вывел на лестничную площадку, понимая, что я не захочу тревожить родителей. Я могла держаться перед ними, перед Битси, перед читателями, но с Полем просто не могла притворяться.
– Вместе мы со всем справимся, – сказал он.
Мои рыдания затихли, я прижалась к нему. Я могла стоять вот так вечно. Ну, пока маман нас не нашла. Увидев корзины с картофелем, маслом и копченым окороком, которые принес Поль, она произнесла:
– Путь к сердцу Одиль лежит через ее желудок.
– Хороший добытчик, – одобрил папа́.
За столом в гостиной мои родители засиделись за разговором. Часть морщинок маман исчезла, а папа́ смеялся впервые за месяц.
– Я так скучал по тебе, – шепнул Поль. – И мне так хочется остаться с тобой наедине хотя бы на пять минут!
– Давай встретимся у тебя завтра.
– На моем этаже живут еще четверо моих коллег. Если они тебя увидят, твоя репутация может пострадать.
KRIEGSGEFANGENENPOST[18]
15 августа 1940 года
Дорогие маман и папа́!
Все в порядке. Я поправился. В нашем бараке рядом со мной койка одного доктора из Бордо. Он храпит, но его соседство утешает. Спасибо за ваши открытки. Не могли бы вы прислать кое-что? Теплую рубашку, белье, носовые платки и полотенце. Немного ниток. Еще пенку для бритья и бритву. И если это не слишком трудно, какие-нибудь консервы, может немного паштета.