– Вместе? – оживилась профессор. – Они помирились?
И в самом деле. На прошлой неделе, измученный безвыходным положением, француз попросил мисс Ридер стать посредником.
– Наша директриса весьма внушительна, – сказал мне мистер Прайс-Джонс. – Нам до нее далеко.
– Когда она что-то решительно заявляет, вся библиотека содрогается.
И снова читальный зал загудел от их споров:
– Соединенные Штаты вступят в войну!
– Американцы – изоляционисты. Они не будут вмешиваться.
Как мне не хватало их перебранок!
– Я рада, что вы помирились, – сказала я месье де Нерсиа, который остановился у моего стола, чтобы поздороваться.
– Ну, мне пришлось натянуть на себя его башмаки.
Я улыбнулась, услышав измененную идиому, потому что мы, французы, обычно говорим «пришлось влезть в его шкуру».
– Тяжело было сделать первый шаг? – спросила я.
– Было бы куда тяжелее потерять друга.
У стойки абонемента собралась очередь из нескольких читателей, и мне пришлось отвечать на вопросы, начиная с «Как мне приготовить мамалыгу?» до «Не попросите ли вы вон ту женщину разговаривать не так громко?». Когда подошел Поль, также вставший в очередь, у него тоже был вопрос:
– Сможешь ты уйти отсюда на обед?
Я невольно посмотрела в сторону детского зала. Мы с Полем можем быть вместе. Битси сказала так, а ее благословение значило для меня больше, чем благословение какого-нибудь священника.
В маленьком роскошном районе рядом с парком Монсо, известном множеством посольств, Поль привел меня в величественное здание из известняка.
– Куда мы идем? – спросила я, когда мы поднимались по мраморной лестнице.
– Увидишь, – усмехнулся он.
На втором этаже Поль отпер дверь апартаментов, даже более пышных, чем у Маргарет. Высокие окна здесь украшали бархатные портьеры. Хрустальные подвески люстр сверкали в лучах солнца.
– Кто здесь живет? – в благоговении шепнула я.
– Наверное, богатей, сбежавший в Свободную зону.
– А откуда у тебя ключи?
– Один мой приятель находится в такой же ситуации, как и мы. И он здесь встречается со своей подругой.
Так это апартаменты для романтических свиданий!
Поль уткнулся носом в мою шею.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Я все для тебя сделаю, абсолютно все.
Я хотела этого больше всего на свете, но и боялась. Боялась, что от этого все изменится, что будет больно. Боялась, что, если мы займемся любовью, это может связать нас навсегда, а может и не связать.
– Для меня это тоже в первый раз, – сказал Поль.
Глядя мне в глаза, он ждал моего ответа.
Я погладила его по щеке:
– Я этого хочу.
Его пальцы дрожали, когда он расстегивал на мне платье. Как это было божественно – обнажать мое тело! Как это было божественно – видеть Поля, не боящегося, что вдруг появится маман. Он погладил мои старенькие шелковые чулки: