Я буквально взлетела по винтовой лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и заколотила в дверь. Что-то послышалось по другую сторону, – наверное, профессор готовила чай. Она просто выходила до этого, только и всего. А теперь она дома. Я услышала, как заскрипел паркет, как тихо повернулся в замке ключ. С ней все в порядке. Это всего лишь недоразумение. Я прислонилась к стене, пытаясь перевести дыхание.
Дверь распахнулась. Блондинка в синем платье в обтяжку произнесла:
– Да?
Я выпрямилась:
– Я пришла к профессору Коэн.
– К кому?
– Ирен Коэн.
Заглядывая внутрь мимо женщины, я увидела старинные часы, их стрелки показывали 15:17. В хрустальной вазе стояли розы. На книжных полках красовалась коллекция пивных кружек.
– Вы ошиблись адресом.
– Адрес правильный, – настаивала я.
– Ну, она здесь больше не живет. Это теперь моя квартира.
– А вы знаете, куда она уехала?
Женщина захлопнула дверь.
Кто это такая? Почему она очутилась в доме профессора, среди ее вещей? Почему она говорит, что это ее квартира? Я должна получить ответы, а потому отправилась в общежитие Поля.
Он жестом пригласил меня войти, но я осталась стоять в коридоре.
– Почему ты арестовал профессора Коэн?
– Ее имя было в списке евреев.
– Список? Есть какой-то список? – (Поль кивнул.) – Ты и других арестовал?
– Да.
Я подумала о первой из брошенных квартир, где мы с Полем устраивали свидания. Хотя я и спросила тогда, чей это дом, меня на самом деле это не слишком интересовало. А теперь я поняла, кому принадлежали те квартиры, почему все ценные вещи остались брошенными в них. Я в ужасе прижала ладонь ко рту, вспомнив, как мы с Полем резвились в домах тех людей, что вытворяли на их простынях…
– Прости, что не рассказал тебе раньше, – произнес он. – Больше я никогда ничего не буду скрывать от тебя.
Я смотрела на него, не слишком понимая, что именно я вижу.
– Как мне ее найти?
– Я лишь мелкая сошка. Ты знаешь, у кого нужно спрашивать.
Я ушла, не добавив больше ни слова. Глупая служащая справочного отдела! Моей работой было искать факты, я же вместо этого отворачивалась от правды. Я должна была задавать вопросы, а не зарываться в теплые постели незнакомых людей…
Уже дома я осознала, что Поль был прав: говорить нужно было с моим отцом. Как только я объясню ему все, он меня заверит, что профессора освободят, может, уже через час.
Стол был накрыт. Маман разлила по тарелкам суп. Серая лапша плавала в воде.
– Что бы только я не отдала за лук-порей! – воскликнула маман.
Папа́ проглотил первую ложку.
– Ты и так делаешь много практически из ничего.