– Числа для классификации букв? Могу поспорить, эта идея пришла в голову какому-нибудь капиталисту. Их куда больше интересуют цифры, чем буквы! И что плохого в нашем привычном способе?
– Мисс Ридер говорит, что между этими способами большая разница.
– Иностранцы! Бог знает с кем еще тебе придется иметь дело!
– Дайте людям шанс, и они смогут вас удивить…
– Это ты меня удивляешь. – Папа́ ткнул в мою сторону вилкой. – Работать с людьми чертовски трудно! Всего лишь вчера меня вызвали, потому что некоего сенатора арестовали за взлом с проникновением. Одна старая леди обнаружила его лежащим на полу в своем доме. Когда негодяй пришел в себя, то стал выкрикивать непристойные ругательства, потом его вырвало… Пришлось облить его водой из шланга, прежде чем удалось понять, что он говорит. Ему казалось, что он явился в дом своей подружки, но ключ не подошел к замку, поэтому он по шпалере добрался до окна и влез внутрь. Поверь мне, тебе не захочется иметь что-то общее со многими людьми, и не вынуждай меня говорить о тех шельмецах, которые доводят страну до последней грани.
И он опять завелся, жалуясь на иностранцев, политиков и спесивых женщин. Я застонала, и Реми легонько прижал мою ступню своей ногой в носке. Успокоенная этим мягким прикосновением, я почувствовала, как расслабляются мои напряженные плечи. Мы придумали этот тайный способ поддержки, когда были еще малышами. Сталкиваясь с отцовским гневом – «Ты дважды за неделю должен был надевать в школе дурацкий колпак, Реми! Я в конце концов приколочу его к твоей проклятой башке!» – я и не пыталась успокоить брата какими-то словами. Когда я сделала это в последний раз, папа́ возмутился: «Встаешь на его сторону? Мне бы следовало выпороть вас обоих!»
– Они возьмут какого-нибудь американца, а не тебя, – заключил папа́.
– Но четверть читателей этой библиотеки – парижане, – возразила я. – Им необходим персонал, говорящий на французском.
– Но что люди подумают? – тревожилась маман. – Будут говорить, что папа́ не в состоянии тебя обеспечить!
– В наши дни многие девушки работают, – напомнил Реми.
– Одиль не нуждается в работе! – заявил папа́.
– Но она этого хочет, – тихо произнесла я.
– Давайте не будем спорить.
Маман разложила по маленьким хрустальным чашкам mousse au chocolat. Десерт, обильный и восхитительный, требовал нашего внимания и дал нам возможность прийти кое в чем к общему мнению: маман готовила лучший в мире шоколадный мусс.
Ровно в три часа Поль встал:
– Спасибо за обед. Мне очень жаль, но я должен идти, скоро начинается моя смена.