– Мы не выбираем, в кого влюбиться, – ответила Мэри Луиза.
– А почему ты всегда ее защищаешь?
– А почему ты позволяешь ей доставать тебя?
От соли у меня все горело внутри. А может быть, причиной стала Тиффани Иверс, усевшаяся на колени Робби.
– Я иду домой.
– Не позволяй ей победить.
Но я убежала к Одиль и вошла без стука.
– Почему ты не в школе? – спросила она. – Что-то случилось?
Я была вне себя.
– Я… я кое-что видела… Мне плохо.
Пока она наливала воды в стакан, я начала рыться в ее французско-английском словаре. Сделав глоток, я спросила:
– Какое самое крепкое французское слово, чтобы описать кого-то?
– Odieux, cruel. Гнусный, бессердечный.
Я хотела найти слова «шлюха» и «сука», но вряд ли мне это удалось бы.
– Зачем сосредоточиваться на дурном, ma grande?[14] Это имеет какое-то отношение к тому юноше, о котором ты думала после церкви?
Боже, да неужели все прихожане знают?
– Итак? – вопросительно произнесла Одиль.
Когда я рассказала ей обо всем, она сказала:
– Иногда мы неправильно истолковываем знаки. Я очень многое предполагала насчет Поля, моего первого… кавалера, но я ошибалась. Может быть, Робби так неловко выглядел, потому что это она вынудила его?
– Не важно! – Я скрестила руки на груди. – С ним покончено!
Я подумала о тех любимых, которых она потеряла, и почувствовала, что слишком глупо жаловаться.
– Вы прошли через войну, а я даже со школой пока не справилась…
– У нас с тобой куда больше общего, чем тебе кажется. Позволь сказать, какие слова описывают тебя лучше всего. Belle, intelligente, pétillante[15].
Мне стало немного лучше.
– А что значит последнее слово?
– Искристая.
– Вы думаете, я искристая?
Одиль сдержанно улыбнулась:
– Ты вошла в мою жизнь, как вечерняя звезда.
Если Робби хочет быть с Тиффани, прекрасно. В классе я не сводила глаз с учителя. Я не желала смотреть на Робби. Я просто не могла. Мэри Луиза передала мне записку, шепнув:
– Это от Робби.
Наверное, приглашение на его свадьбу. Я швырнула ее в la poubelle, в урну. Je déteste l’amour! Ненавижу любовь! Je déteste Тиффани Иверс! Je déteste все вообще!
Я боялась увидеть Робби и Тиффани на свидании – его рука на ее плече в церкви или после, когда они вместе едят пончики, – но такой день так и не наступил. Ближе к Хеллоуину я осознала наконец, что Одиль была права насчет неверного понимания знаков. Я пыталась поймать взгляд Робби, но он больше не смотрел в мою сторону.
Но зато кто-то другой назначал свидания. Дамы Фройда подсовывали на глаза папе всех до единой одиноких женщин в городе. В церкви они посадили рядом с ним веселую блондинку-кассира, которая недавно стала работать в банке.